В крови

Но не для Сильвера. Он умел весело провести время в кровати и вне ее и, в отличие от смертных парней, мог продолжать это вечно. Хотя ему двадцать шесть, он был обращен в пятнадцать, поэтому, зависая с ним, она чувствовала себя немного извращенкой, но в восхитительной манере. А еще Сильвер заставлял ее чувствовать себя легче, чем воздух, легче, чем поднимающийся вверх листочек, падающий в небо.

Сильвер обвивает пальцами ее руку. Он обнимает ее за талию, а затем перемещается. У Энни захватывает дух, когда они мелькают сквозь толпу на тротуаре, и все проносится мимо тонкими дорожками цвета, света и звука.

Энни летит.

Ей кажется, что Сильвер поддерживает ее, как пьяную, помогая сохранять равновесие, пока она летит по воздуху над землей. Ее ладонь в его, его рука вокруг ее талии, черт, ее ноги, возможно, лишь на дюйм выше тротуара, если что. Но она летит, скользит, находится в его руках.

И она никогда не захочет останавливаться.

Когда она сказала Сильверу, что хочет быть созданием ночи, и попросила обратить ее, он отказался. Сказал, что сильно старался вернуть доверие Данте, после того как крупно облажался, и ее обращение — не лучшая в мире идеей.

Задумчивое лицо Сильвера и напряженные мышцы много сообщили Энни, как и его задумчивый голос, — он любил Данте, тосковал по нему. Она знала, что не могла надеяться изменить его мнение. По крайней мере, не за время, оставшееся до отъезда группы в аэропорт.

Энни решила, что хочет исчезнуть, если не может летать или превратиться. И напиться до состояния разве-мы-только-что-трахались. Все, что ей было нужно, это одно пиво или двенадцать.

И мужик, Хэзер будет взбешена, когда обнаружит, что Энни украла несколько сувениров из дорожной сумки Данте, когда убегала.

Энни рассмеялась. Смех был таким же хрупким, какой она себя чувствовала. Если бы она споткнулась и ударилась головой о тротуар, разбилась бы? Как старый добрый Шалтай-Болтай? Она глубоко вдохнула и тут же пожалела об этом, потому что пряный запах карри и сосисок заставил ее желудок сжаться от мигрени-тошноты.

Шины шуршали по мокрому асфальту, когда машины проезжали мимо нее, огни раскрывались сине-белыми светящимися баннерами по всей блестящей улице. Пара ярких фар, словно два солнца, ослепила Энни. Она подняла руку, чтобы защитить глаза. Автомобиль, большой урчащий пикап, остановился на обочине. Она подошла к пассажирской двери, как только та открылась.

Симпатичный кудрявый блондин, которого Хэзер расспрашивала в доме, облокотился на сиденье, на его губах была улыбка.

— Тебя подвезти, Энни? — спросил он.

Потому что тоненький голосок внутри нее кричал: «Нет», — Энни забралась в пикап с бешеным пульсом и закрыла дверь.

Глава 33 Ночь опускается

Сиэтл, Вашингтон

24 марта

Нет-нет-нет! Я пошла повеселиться! Оставь чертово сообщение! Или не оставляй!

Хэзер не стала оставлять сообщение. Она завершила звонок, затем в отчаянии швырнула телефон на кровать.

— Черт! — Она не могла не думать, что Энни убежала из-за того, что услышала от Лайонса.

Она не знает, что я виню отца, а не ее.

Но даже не это было хуже всего. По пути к окну Энни обшарила сумку Данте, сперла его iPod, несколько рубашек, бутылку абсента и его песенный журнал.

— Она может забрать себе весь гребаный хлам. Единственная вещь, что меня заботит, — это журнал, — сказал Данте мягко, потом пожал плечами — ничего страшного.

Но Хэзер слышала боль в его голосе; журнал был особенным.

У нее возникло ощущение, что Энни нутром чуяла, утрата каких предметов ранит Данте больше всего. Наверно, потому что она тоже музыкант. Хэзер не была полностью уверена, почему Энни хотела причинить боль Данте. Возможно, просто чтобы убедиться, что может это сделать, или потому что он ей понравился. И, возможно, она даже хотела причинить боль не Данте, а Хэзер.

А возможно, что все это вместе.

Хэзер могла разоблачить личность убийцы, разгадать его мотивы и, иногда, предсказать следующие действия, но не могла понять собственную младшую сестру, как бы ни старалась.

Она плюхнулась на кровать и потерла лицо, чувствуя себя измученной и уставшей. Энни могла быть где угодно, с кем угодно, делать что угодно. А время бежало очень быстро. Для нее, для Данте, даже для Энни. Хэзер отказывалась оставить сестру, чтобы ее использовал отец или власти.

ТО существует. Дрожь прошла по спине.

А доктор Роберт Уэллс…