В крови

— Надеюсь, я не потревожила тебя, — сказала она, ее довольный голос был ровным. — Мне не спалось.

Он прислонился к дверному косяку, в килте и сандалиях, волосы его были собраны в одну толстую косу, крылья убраны в спинную сумку, замысловатый торквес окружал шею. Он послал ей сияющую благожелательную улыбку.

— Мне тоже.

— Нет покоя грешникам, — сказала Лилит, возвращая улыбку.

— Правда. Истинная правда.

Она пошла к двери, затем остановилась, когда он не показал никакого намерения подвинуться и дотронулся пальцем до ее вуали.

— Что привело тебя в эту комнату в поисках сна? Почему бы не пойти в сад или не полетать?

Лилит встретила взгляд Габриэля.

— Мои разговоры с Самаэлем воскресили воспоминания, которые я давно считала мертвыми, — ответила она, позволяя себе намек на печаль в мягком голосе. — И… старые чувства.

Рука Габриэля упала, веселость осветила его глаза.

— Разговор? Ты так это называешь? — он хихикнул. — Подвешенный на дне, связанный именем, благодаря тебе… Не могу представить, чтобы он мог с тобой о многом говорить.

— Возможно, мне нравится наблюдать за его страданиями. Возможно, мне нравится слышать, как он кричит и ругается.

— Теперь я верю, — пробормотал Габриэль. — Мне кажется, что ты пришла в эту комнату, чтобы растопить свой гнев, чтобы вспомнить, что он украл у нас, голубушка.

Лилит разгладила складки на платье.

— Откуда ты так хорошо меня знаешь?

Габриэль выпрямился и вышел в коридор.

— Ты никогда не одурачивала меня, — сказал он, взгляд его остался на ней. — Ни разу.

— Правда? А как же полет твоей армии прямо в мою засаду на Золотом Берегу?

Габриэль махнул рукой.

— Это было давно. С тех пор я многому научился.

Лилит улыбнулась.

— Буду надеяться. — Она вышла в коридор.

Одна из служанок, полусмертная и бескрылая нефелима[44], склонила блондинистую голову и тихонько скользнула в комнату creawdwr, держа в руках метлу и перьевую щеточку для пыли.

— Есть и другая причина, почему я был удивлен, увидев тебя здесь, — сказал Габриэль. — Утренняя Звезда пригласил Самаэля в свое гнездо на предрассветный завтрак и небольшой разговор.

Лилит уставилась на Габриэля, холодный узел появился в животе.

— Я потеряла счет времени, — сказала она. — Спасибо, что напомнил мне. Спокойной ночи. — Она повернулась и пошла по коридору, но голос Габриэля остановил ее.

— Ты думаешь, что он скрывает creawdwr?

— Утренняя Звезда?

— Не играй в игры, голубушка.

— Я не знаю, — задумчиво сказала Лилит. — По крайней мере, я так не думаю.

— Ох, хорошо, тогда, когда сила Самаэля достаточно спадет, чтобы опустить щиты, я проберусь в его мысли и найду ответ сам.

— Звучит восхитительно, — сухо произнесла Лилит. — Спокойной ночи, Габриэль.

— Мне сказать Гекате[45], что ее мать заходила? — голос его снова стал медовым.

Шипы укололи сердце Лилит.

— Так кто играет в игры? Не имеет значения, что я отвечу, ты все равно ей скажешь.

— Это правда, голубушка. Приятного завтрака.

Лилит продолжила идти, высоко подняв голову. Она была на пол пути, когда вспомнила, что не положила кровавую бумажку обратно в сумочку. Кровь заледенела. Она не могла вернуться — чувствовала позади присутствие Габриэля, знала, что он пристально вглядывается в ее движения, в язык тела. Оставалось только надеяться, что служанка поднимет бумажку и выбросит.

Помимо потерянного кусочка бумаги была еще проблема. Почему Звезда не проинформировал ее о предстоящем завтраке с допросом Люсьена?

Может, он хотел устроить ей сюрприз и поймать беззащитной. В конце концов, Лилит все еще должна быть в их кровати. А сейчас он, скорее всего, удивлен, куда она ушла в предрассветные часы.

Возможно, она просто скажет ему, что уходила повидать их дочь, но эта мысль оставляла горький привкус во рту. Что если Геката расскажет ему все по-другому?

Лилит поспешила выйти из гнезда и воспарила в ночное небо.

Глава 29 Таинство

Сиэтл, Вашингтон

23–24 марта

Она почувствовала привкус амаретто и сильнее раскрыла губы.

Пальцы скользнули по ее щеке, проложили путь по шее, опустились ниже, обводя изгибы грудей. Внезапно жар вспыхнул внизу живота, между ног зародилось пламя. А запах горящих листьев и морозной свежести, как ладан, заполнил ноздри, вырывая из сна.

Хэзер проснулась и посмотрела в сияющие глаза Данте. Лежа на локте, он смотрел на нее, пальцами все еще лаская грудь через пижаму, затем опустил бледное лицо и еще раз поцеловал.

Перевернувшись на бок, она вернула поцелуй, упиваясь сладким вкусом его губ. Интенсивность голода и жажды удивила ее. Они горели внутри, раскаленные добела. Она провела рукой по его спине, ощущения от прикосновения к гладкой как шелк коже, под которой находились твердые мышцы, вызвали горячую дрожь вдоль позвоночника.