В крови

Эти новости потрясли Джеймса. Кортини подчинялась только Теневому Отделению — руке федерального правительства, сформированной некоторое время назад бывшим вице-президентом; по слухам, консорциум[27] составили члены ЦРУ, МО[28], ФБР и нац-безопасность. Отделение, которое ни перед кем не отвечало и не существовало официально.

Кортини, по слухам, была одним из лучших экспертов по мокрым делам в Теневом Отделении, или человеком, решающим проблемы, — если говорить более политкорректно, той, кто всегда подчищал хвосты.

Учитывая предмет их встречи с Ратгерс и Родригезом, Джеймс предположил, что причина появления Кортини была той же: риск разоблачения Плохого Семени и устранение этого риска.

Второе могло затрагивать Хэзер.

Взяв телефон со стола, Джеймс выбрал номер Хэзер и нажал ВЫЗОВ. Когда включилась голосовая почта, он подумал, что она узнала номер и отказывалась отвечать.

Джеймс спокойно закрыл телефон, решив, что попробует еще раз позже. Затем поднял кружку и сделал глоток чая. Он думал о звонке Энни. Она должна быть у Хэзер, если последовала его инструкциям. С Энни он никогда не был уверен. Ее бросало из огня в холод. Точно так же, как мать.

— Попроси ее остановиться, Энни. Твоей матери было на вас наплевать.

— Тебе тоже. Тебя никогда не было рядом. С нами всегда была Хэзер.

— Я пытался сохранить крышу над нашими головами. Еду в ваших животиках.

— Что если она не остановится?

— Тогда мы никогда не будем семьей снова. Делай то, что считаешь необходимым, — я поддержу тебя.

— Чертов доктор хочет изменить мои лекарства. Он хочет, чтобы я осталась здесь подольше.

— Я позабочусь обо всем, милая. Тебе не нужны лекарства. Ты моя хорошая девочка.

Лицо Энни на мгновение засветилось, надежда выжгла недоверие с лица, как солнечный свет, пробившийся сквозь туман, и он почувствовал себя слабым и больным, почувствовал, что слишком долго оставался в тени.

Джеймс рассматривал фото в рамке на столе, с ним и Хэзер — оба в белых лабораторных халатах, ухмыляются и держат микроскопы. Хэзер тринадцатилетняя, худая, с только формирующимся телом, ее длинные рыжие волосы до талии заплетены в толстую косу, улыбка — широкая, счастливая и непринужденная.

На другом фото были он и Хэзер в запятнанных маслом джинсах и футболках, позирующие перед классическим Mustang, который они вместе отремонтировали. Завитки темно рыжих волос развевались перед измазанным лицом Хэзер, когда она щурилась от солнечного света, в пятнадцать ее улыбка стала немного более сдержанной.

Благодарная дочь просто могла бы отложить в сторону расследование нераскрытого дела, в котором лучше оставить все как есть.

Конечно, если Прейжон не превратил Хэзер в кого-то, отличающегося от девочки на фотографиях на его столе, в кого-то, кто уже не на сто процентов человек. Тогда милосердно будет сохранить молчание и позволить природе, в лице Катерины Кортини, все решить. Этого захочет и сама Хэзер.

Но прежде ему нужно узнать правду. И есть один человек, который сможет дать ответ — если кто-либо вообще знает, что Прейжон, возможно, сделал с Хэзер, спасая ее жизнь.

Поставив кружку назад на нагреватель, Джеймс крутанулся на стуле и включил компьютер. Пока Dell запускался, он составил в уме сообщение, которое отправит.

«Моя дочь все еще человек?»

Глава 9 В сердце монстра

Дамаск, Орегон

22 марта

Доктор Роберт Уэллс наполнил последний шприц смертельной дозой атропина, затем положил его на косяк двери в спальне. Он спрятал другие шприцы по всему дому в ящиках, шкафах, под мебелью, даже под подушкой жены.

Все с летальными дозами, да — для смертных. Если бы убийцы были вампирами, то такая доза атропина повалила бы их на пол внеплановым сном или, в зависимости от возраста, достаточно замедлила, чтобы дать ему небольшой шанс на спасение.

Уэллс подозревал, что это просто вопрос времени: когда Бюро — нет, точнее сказать, Теневое Отделение, дергающее за ниточки глав Бюро — отправит кого-нибудь убить его. И все из-за воровства Бронли.

Только если он не начнет действовать первым.

— Как думаешь, сколько у нас времени? — спросила Глория сухим и тонким, как бумага, голосом.

— Они могут быть уже в пути. Или пройдут еще недели.

Отойдя от двери, Уэллс вернулся к больничной койке жены и отрегулировал количество поступающего морфия.

— Это правительство, в конце концов, — добавил он с кривой усмешкой.

Глаза Глории закрылись, а морщинки боли возле рта разгладились. С губ слетел выдох, тихий звук, почти печальный.

— Не трать время впустую, — прошептала она, — отправь Александра в Сиэтл.