В краю лесов

Точно то же он подумал, увидев ее впервые; но сейчас, поразмыслив, он заключил, что, раз в окрестностях не появилось ни одной новой кареты, девушка не могла быть приезжей. Должно быть, она живет в Хинток-хаусе. Не сама ли это миссис Чармонд, о которой он столько слышал, или в крайнем случае ее гостья? От этих мыслей на душе у доктора полегчало.

Фитцпирс попытался читать и раскрыл начатое им сочинение немецкого метафизика. Доктор любил подобные книги, ибо не был человеком практическим и мир идеальный предпочитал реальному, а открытие принципов их применению. Юная дама не выходила у него из головы. Он мог бы пойти за ней следом, но, не будучи человеком действия, предпочел следовать за ней в мыслях. И все же, выйдя к вечеру погулять, Фитцпирс невольно направился в сторону Хинток-хауса, не подозревая, что днем туда же ходила Грейс, которую с утра занимали мысли о миссис Чармонд. Грейс дошла до вершины холма, откуда открывался вид на усадьбу, и возвратилась домой окольным путем.

Фитцпирс тоже взобрался на холм и взглянул вниз. Ставни были закрыты; из одной трубы поднимался дым. Самый вид усадьбы говорил о том, что миссис Чармонд уехала, а в доме никто не живет. Сообразив, что виденная им юная дама не могла быть той миссис Чармонд, о которой он столько слышал, доктор ощутил смутное разочарование. Равнодушно отвернувшись от опустевшей усадьбы, как от тела, покинутого душой, он зашагал назад.

Поздно вечером Фитцпирса вызвали к больному, жившему за две мили. Как и большинство молодых сельских врачей, Фитцпирс не мог похвастаться, что разъезжает по вызовам в лакированном кабриолете со слугой; он довольствовался обычной двуколкой и сам управлялся с лошадью — то привязывал ее у жилища больного к столбу, штакетине или крюку, то давал мальчишке пенни, чтобы тот подержал ее под уздцы на время визита. Иногда ему приходилось подолгу утешать пациента, и тогда мальчишке медяк доставался недешево.

Унылые ночные поездки в одиночестве случались довольно часто, ибо роды в отдаленных и труднодоступных местах происходили, как правило, именно ночью. Будучи человеком городским, доктор боялся одиночества в темном ночном лесу. Править лошадью он толком не умел, и нередко ему приходило в голову, что, случись с ним в лесной чащобе несчастье, он погибнет от одного сознания своего одиночества. Поэтому он обычно предлагал подвезти любого крестьянина или даже мальчишку, лишь бы приобрести чье-то общество и воспользоваться затем мелкой услугой, вроде открывания ворот.

Когда этой ночью доктор выезжал из деревни, свет его фонаря упал на Уинтерборна, праздно разгуливавшего у дороги, словно у него не было никакой цели в жизни. О лучшем попутчике не приходилось мечтать, и Фитцпирс не раздумывая спросил, не хочет ли тот прокатиться по лесу в такую славную ночь.

Джайлса несколько удивила эта любезность, однако он не возразил и уселся в двуколке рядом с Фитцпирсом.

Над ними раскинулась черная сеть ветвей, наброшенная на звездное небо; все деревья походили друг на друга, и ни одно не походило на соседнее. Почти касаясь головой низких ветвей, они время от времени замечали на них причудливые тени, похожие на головастиков; Джайлс объяснил, что это фазаны, устроившиеся на ночлег; порой до них доносился раскат ружейного выстрела, подтверждавший, что не одному Джайлсу ведомо, что представляют собой тени на сучьях.

Наконец доктор решился задать Джайлсу занимавший его вопрос:

— Что это за юная дама живет в наших краях?.. Она очаровательна… знаете, в белом боа, в перчатках с белой выпушкой…

Уинтерборн уже раз видел, как доктор тайно наблюдал за Грейс, да и по описанию сразу понял, о ком идет речь. Но, мрачный и настороженный от природы и к тому же подавленный своей бедой, Уинтерборн предпочел ответить уклончиво:

— На днях я видел юную даму, она беседовала с миссис Чармонд. Должно быть, это та самая.

Фитцпирс сделал из этого вывод, что Уинтерборн не видел, как он рассматривал Грейс из-за кустов.

— Эта девушка, должно быть, настоящая дама, — сказал он. — Едва ли она живет в Хинтоке постоянно, иначе я бы ее заприметил. Да она и не похожа на деревенскую.

— Она не живет в Хинток-хаусе?

— Нет, там никто не живет.

— Может, она гостит в деревне или у кого-нибудь из фермеров?

— Маловероятно. Она совсем не такого рода. — И Фитцпирс начал вслух декламировать, полагая, видимо, что с Джайлсом можно не считаться:

Она своим сияньем залила
Дотоле бездыханный и пустой
Простор земли — сама легка, светла,
Как облачко с рассветною росой,
Спешащее дорогой голубой
Пустыню влагой одарить. Она
Взрастала тут, в стране моей родной,
И для меня была подобьем сна,
Который после бурь дарует тишина[14].