В краю лесов

— Ну тогда… Я иду в собор. Пойдем со мной. Уединиться в соборе — это самый простой способ в Шертоне избавиться от соглядатаев. Разговаривая с Уинтерборном, Грейс чувствовала на себе десятки глаз: значит, время не охладило любопытства, как она надеялась, совсем наоборот. Люди с сочувствием смотрели на покинутую жену, почти ребенка. Их взгляды не были ни оскорбительными, ни навязчивыми, но Грейс все равно было не по себе.

Они бродили по приделам собора, потом присели на скамью. Во всем здании были только они двое. Она смотрела на мраморную плиту над могилой последнего местного барона, и ей в голову не приходило, что Фитцпирс по материнской линии прямой потомок этой вымершей аристократической семьи. Взглянув вверх, на цветные стекла окон, она спросила Уинтерборна, помнит ли он, когда они были в Шертоне последний раз вместе.

Джайлс это хорошо помнил.

— Ты была тогда важной дамой, — ответил он, — прекрасной и недосягаемой. Но, может быть, ты осталась ею и сейчас?

Грейс медленно покачала головой.

— Несчастье изменило меня, — проговорила она выразительно. — Я теперь совсем, совсем другая. — Почувствовав, что в ее словах таится смысл, который она не сумела бы объяснить, она поспешно прибавила: — Тебе мой отец писал?

— Да, — ответил Уинтерборн.

Грейс вопросительно взглянула на него.

— Обо мне?

— Да.

Она поняла, что отец в письме просил его не пропускать мимо ушей то, что Грейс по его просьбе должна была сказать ему. Щеки ее вспыхнули, но она тотчас оправилась от смущения, — ведь перед ней был Джайлс, ее старый верный друг, которого она совсем не боялась.

— Он написал мне, чтобы мы поговорили… Ты понимаешь о чем, продолжал Уинтерборн тихо. Поскольку Грейс сама начала разговор, он вовсе не был расположен ограничиться одним-двумя словами.

Они вместе росли, и между ними было то полное доверие, какое бывает только между друзьями детства.

— Знаешь, Джайлс, — проговорила Грейс самым деловым тоном, — все это очень хорошо, но сейчас мое положение самое ненормальное, и я пока не могу сказать тебе ничего определенного.

— Да, — отрешенно произнес он и посмотрел на Грейс со странным ощущением новизны.

Он как-то думал, что их возобновившаяся дружба откроет ему новую Грейс. В первый раз за все время он вдруг заметил в ней нечто незнакомое, неожиданное для себя, хотя, по правде говоря, он мог бы ожидать, что она переменится. Перед ним была сейчас не наивная девушка Грейс Мелбери, которую он знал с детства. Конечно, он мог бы давно это заметить, но вот не заметил. Перед ним была миссис Фитцпирс, замужняя дама. Да, Грейс изменилась: сохранив приличествующую ее полу скромность, она утратила милую девическую застенчивость. Уинтерборн понимал, что перемена неизбежна, но до этой встречи она не бросалась в глаза; и на мгновение эта перемена ошеломила его. Дело в том, что с тех пор, как Грейс вышла замуж за Фитцпирса, Уинтерборн ни разу близко не видел ее, не считая короткой встречи на холме Хай-стоу, когда он возвращался с сидровым прессом из долины Черного Вереска; но они так быстро расстались тогда, что Уинтерборн ничего не успел заметить.

Уинтерборн тоже стал другой. По-прежнему мягкий, он, однако, мог теперь критически относиться к Грейс. Прошло время, когда Грейс Мелбери была в его глазах непогрешима, как существо высшего порядка. Он и перемену-то заметил в ней, потому что его отношение к ней изменилось. Ведь перед ним была не близкая, понятная Грейс, а таинственная незнакомка, которую ему еще предстояло узнать; взгляды ее стали шире, она держалась с большим достоинством, с большей уверенностью, чем прежняя Грейс. На первых порах он не мог решить, нравится ли ему эта перемена. Но своя прелесть в этом, во всяком случае, была.

Затянувшееся молчание Джайлса испугало впечатлительную душу Грейс: не таится ли в нем недоброе?

— О чем ты задумался? Какие мысли проложили эти морщинки на лбу? — спросила она. — Я не обидела тебя, сказав, что еще не время серьезно говорить о будущем?

Тронутый искренней любовью, прозвучавшей в этих словах, и глубоко взволнованный, Уинтерборн отвернулся, взяв Грейс за руку. Он уже сожалел, что позволил себе критиковать ее.

— Ты очень хорошая, Грейс, очень, — проговорил он глухо. — Ты стала гораздо лучше, чем была.

— Почему?

Он не мог бы ей объяснить почему и ответил, уклончиво улыбаясь, что она стала еще красивее, хотя думал совсем о другом. Он держал ее правую руку своей правой, так что лица их были обращены в разные стороны; видя, что Джайлс не собирается отпускать ее руку, Грейс решилась мягко укорить его.

— Мне кажется, мы зашли не дальше, чем дозволено в таких обстоятельствах, и достаточно далеко, чтобы мой бедный отец больше не волновался, не правда ли, Джайлс? Мы ведь с тобой те же, что были. Видишь ли, Джайлс, дело мое еще не кончено, вдруг… представь себе только, что я никогда не получу свободы!.. Возникнет какое-нибудь препятствие, или недостанет какого-нибудь документа?