В кольце страха

Воспользовавшись подаренным шансом на спасение, я выбралась и, решив не испытывать судьбу (если уйду тихо и незаметно, рано или поздно победитель бросится мне вдогонку, и кто знает, успею ли я к этому времени выбраться на поверхность), запустила в обоих огненными фаерболами. Поджарьтесь, гады, в собственном соку!

Увы. Огонь не причинил никакого вреда хитиновым панцирям, лишь соскользнул с округлых боков, подобно каплям по стеклу, и с шипением впитался в песок, оставив после себя удушливый запах поджаренной пыли. Зато пауки, и без того свирепые до крайности, забыли дух соперничества и набросились на меня. Пришлось вновь спасаться бегством, умудряясь одновременно отбиваться заклинаниями. Впрочем, зря старалась.

Усмиряющие сети быстро и легко разорвали острые жвала. Заклинание оцепенения не подействовало вообще, как и любое другое пришедшее мне на ум — все магические ухищрения отскакивали от пауков, словно горох от стены. Зато разозлила я их знатно — с трудом успевала уворачиваться от струй ядовитой дурно пахнущей слюны, едкий запах которой щекотал нос, раздражал горло и заставлял слезиться глаза. Упрямая добыча в моем лице становиться во второй раз коконом категорически не желала.

Увы, ничто не бесконечно. Некоторое время спустя я, кашляющая и чихающая, с невыносимо зудящей кожей, буквально взмыленная от напряжения, устала. Вот так банально и глупо.

Пауков вокруг стало втрое больше. Уже шестеро взяли меня в кольцо, и от смерти мою душу отделяли теперь лишь считаные секунды. От страха зашевелились волосы на голове. Противная мелкая дрожь подкосила ноги. Я рухнула на песок, больно ударившись коленкой обо что-то твердое, оказавшееся человеческой костью. Сердце подпрыгнуло в горло и заколотилось там, мешая дышать. В висках застучало часто-часто.

Исчерпав запас собственных сил и магических уловок, я вдруг вспомнила единственное оставшееся в запасе средство. Любые насекомые боятся воды. В том числе и эти мерзкие переростки, которые, несмотря на свой размер, остаются всего лишь обычными пауками. Значит, у меня есть единственный выход!

Повинуясь нескольким словам, сказанным на выдохе торопливым шепотом, откуда-то сбоку мощной волной хлынула вода. Она подняла меня вместе с пауками и завертела-закружила, со вкусом впечатывая в многочисленные перепонки и наросты, которые проявили удивительную стойкость и не ломались. Перевернутые на спины и поджавшие лапы пауки вертелись, словно горошины, в мутной от песка воде, со стуком ударяясь друг о друга, повсюду плавали кости и черепа, поднятые с песчаного дна. В общем, было жутко.

Зато в этом водовороте больше никто не хотел меня съесть. Присутствующих здесь волновала исключительно собственная шкура, то есть панцирь. Но теперь мне угрожала смерть от утопления. На воде я держалась хорошо, но она все прибывала и в скором времени грозила заполнить собой все пространство, соответственно отобрав у меня спасительный воздух. Единственная надежда была на направленное заклинание, но после многочисленных неудач с истреблением пауков моя уверенность в нем, равно как и в других заклинаниях, порядком ослабла.

Впрочем, терять все равно было нечего. Под бодрое напутствие внутреннего голоса: «Не падай духом, ушибешься!» — я вытянула шею и, стараясь не наглотаться воды, которая была крайне опасной из-за растворенной в ней ядовитой слюны, произнесла заклинание. И тут же ощутила, как вместе с потоком устремляюсь вверх. Вода пробила толщу песка и вырвалась на свободу мощным фонтаном, выбросив на поверхность все свое неприглядное содержимое, в том числе пауков.

Меня швырнуло на песок, сверху обрушилась вода, но вместо того, чтобы продолжить плавание или хотя бы потерять сознание от удара, я почувствовала, что вновь проваливаюсь вглубь. Выразить протест не получилось. Вокруг резко потемнело, вода исчезла, а я, живая и возмутительно сухая, оказалась в совершенно другом месте.

Теперь на небе воцарилась глубокая непроглядная ночь, а вокруг нас, судя по обилию крестов, едва различимых в кромешной тьме, раскинулось внушительных размеров кладбище. Кстати, почему «вокруг нас»? Насколько я смогла разглядеть, коварного напарника в обозримом пространстве не наблюдалось. Зато ближайший крест с леденящим душу скрипом покосился и завалился набок. Мгновение спустя в том месте, где он стоял, зажглись две красные точки, с глухим щелчком клацнули обнажившиеся челюсти.

Я иронично усмехнулась: плавали, знаем! И вылезшего из могилы мертвеца средней степени разложения встретила, как старого знакомого: не имея под рукой ненужных уже амулетов, нараспев припечатала его заклинанием. Тот послушно рассыпался, не сделав в мою сторону и шага, оставив после себя лишь горку дурно пахнущей трухи. А дальше ночь наполнилась душераздирающим скрипом падающих крестов, клацаньем бесчисленных челюстей и невыносимым смрадом разложения. От количества красных точек во тьме зарябило в глазах.