В когтях у хищника

— Пожалуй, причин для беспокойства пока нет, — примирительно сказал адвокат. — В смерти вашей тети нет ничего необычного. У меня есть медицинское заключение. Так что — кто бы там ни был — он просто пытался вас напугать. Надеюсь, вам понравится Новая Зеландия, мисс Вебб. Ваш кузен выбрал прекрасное местечко. Правда, оно немного отдаленное и открыто всем ветрам — в общем, на любителя. Впрочем, мисс Мэтьюз — такая энергичная дама; во всяком случае, пока ей удается все, за что бы она ни взялась.

— Вы говорите об Айрис? Какая она? — Антония все еще держалась отчужденно, однако не смогла побороть любопытства.

Что ж, это вполне понятно — ей же интересно узнать о своей новой родственнице. Это еще не значит, что девушка вообще любопытна.

— Она очень симпатичная, — ответил Дугал ничего не значащей фразой. — Похоже, ваш кузен здорово влюблен. А вы надолго в Новую Зеландию, мисс Вебб?

— Зовите меня просто Антония, — с легким раздражением ответила англичанка, как будто формальность действовала ей на нервы. — Пока не знаю. Посмотрим. Расскажите мне лучше о наследстве. О нем никто со мной еще и словом не обмолвился. Думаю, оно невелико. Бедная тетушка Лаура. Знаете, я совсем ее не помню. Какая она милая, не забыла обо мне!

— Как я уже говорил, именно поэтому я вас и встретил, — пояснил Дугал. — Мне сказали, что это будет прекрасной возможностью сообщить вам то, что я могу сообщить.

— Что можете сообщить? Что вы имеете в виду?

— Видите ли, в завещании вашей тети есть один не совсем обычный пункт. Вы не сможете ничего унаследовать, пока вам не исполнится двадцать четыре года. А до этого времени вы не должны знать о размерах вашего наследства.

— Интересно почему? — удивилась Антония.

— Этого мы не знаем. Но возможно, чтобы защитить вас от охотников за состоянием.

— Как забавно! Ну какое у меня может быть состояние!

— Пожалуй, вы правы. Я еще не получил сведений об английском имуществе вашей тети, но, поскольку Саймон получает десять тысяч с новозеландской собственности, вряд ли вам останется слишком много. Ведь если ваша тетушка долгое время не жила в Англии, она едва ли оставила там большой капитал. Но я, конечно, сделал запрос.

— Подумать только! — воскликнула Антония, — Так, значит, старина Саймон получит десять тысяч? Ну и ну! Кругленькая сумма, правда?

— Да, кое-что, — коротко ответил Дугал. Если английский капитал мисс Майлдмей окажется незначительным, вряд ли будет справедливо, что Саймон получит вдвое больше этой девушки. Впрочем, при желании она может оспорить завещание. Пока это, правда, невозможно, поскольку нет еще всех данных.

— Ваш кузен сказал, что вам двадцать три, мисс… Антония. Это правда?

— Чистая правда. Но через шесть недель мне уже будет двадцать четыре. Сомневаюсь, что за столь короткое время я успею пострадать от преследований всяких жиголо. Тетя Лаура, наверное, думала, что к двадцати четырем годам у меня ума прибавится.

— А что вы о ней знаете?

— Сколько помню, она всегда была вдовой. Думаю, она прожила интересную жизнь — весь свет исколесила. Наверное, потратила на это все свои деньги. Неужели Саймону все-таки осталось целых десять тысяч?

Немного подумав, Дугал ответил:

— Ничего страшного не случится, если я скажу вам, что капитал вашей тетушки в Новой Зеландии оценен в шестнадцать тысяч фунтов. Вычтите из этого еще значительные издержки на похороны, и остальное… — когда наступит ваш день рождения — будет ваше.

Антония улыбнулась, словно мысль о дне рождения была ей приятна.

— Знаете, мистер Конрой, я так волнуюсь. Все так неожиданно — ну, то, что я приехала сюда, разбогатела…

— … где-то на четыре тысячи фунтов, — напомнил ей Дугал.

— Для меня и это богатство. Пожили бы вы на газетные заметки и эпизодические роли в театре… Вероятно, на меня действует это синее небо Новой Зеландии, мистер Конрой.

— Раз уж мне следует называть вас по имени, почему бы вам не поинтересоваться, как меня зовут?

Глаза девушки уже не казались обеспокоенными, они светились радостью и смехом. Похоже, она так же переменчива, как море, что простирается за крутыми скалами Скарборо.

— Так как же вас все-таки зовут? — с теплотой в голосе спросила она.

Неожиданно он вспомнил рыжеволосую особу — тогда из-за замечания о его улыбке он чувствовал себя совершенным ослом.

— Дугал, — отрезал он.

* * *

Когда Конрой оставил Антонию в Хилтопе и вернулся в свою контору, то обнаружил на своем столе свежую почту. Взяв верхнее письмо, он прочел его и не поверил своим глазам. Перечитав письмо еще раз, Дугал нажал кнопку звонка.

Дверь тотчас отворилась, и на пороге появилась мисс Фокс — ноздри ее тонкого носика трепетали, а под очками в темной оправе любопытно блестели глаза.

— Вы это видели, мисс Фокс?

Впрочем, этот вопрос можно было и не задавать. Помимо того что вскрывать всю его почту входило в ее обязанности секретаря, блеск ее глаз ясно говорил о том, что она заинтригована не меньше шефа.

— Вы об английском письме, мистер Конрой? Да, я его читала. Должно быть, эта старушка — темная лошадка.