В когтях у хищника

Он на минуту склонился над клеткой, с любовью наблюдая за ее яркими и беспокойными обитателями. Одетый в мешковатые серые брюки и изношенный полосатый свитер, дородный кузен казался еще толще. Его пухлый младенческий ротик был слегка приоткрыт, а глаза, словно от застенчивости, избегали смотреть Антонии прямо в лицо. Девушка вспомнила, что кузен с самого детства любил всякую мелкую живность — каких-нибудь морских свинок, головастиков, жучков и мотыльков. Теперь вот у него появилась женщина. Интересно, какая она — та, что хочет выйти замуж за добряка Саймона?

Как бы в ответ на ее мысли, на лестнице послышались легкие быстрые шаги. Антония подняла голову и увидела девушку в голубом рабочем комбинезоне. Да ей, пожалуй, не больше шестнадцати! Ее лоб был запачкан пылью. Светлые, почти белые волосы она уложила короной вокруг головы. Как и говорил Саймон, волосы были просто великолепны и блестели, словно только что распустившиеся почки серебристой ивы.

— Антония! — громко воскликнула девушка. — Наконец-то ты здесь! Надеюсь, ты не обиделась, что тебя встретил Дугал Конрой? Правда, он очень мил? Мы с Саймоном хотели закончить твою комнату. Как раз успели! Если бы ты приехала, как планировала раньше, ты застала бы тут такой хаос! Впрочем, у нас и так еще все вверх дном. Как тебе пташки Саймона? Он просто сходит по ним с ума. Ну, пойдем же наверх.

— Дай мне хотя бы представить тебе Антонию, — вмешался Саймон.

Айрис рассмеялась. Антония увидела ее остренькие частые зубы. От уголков зеленоватых глаз разбегались мелкие морщинки. Нет, конечно, ей не шестнадцать. И если бы не отливающие серебром волосы, ее лицо казалось бы весьма заурядным.

— К чему лишние церемонии, Саймон. Как будто мы чужие! — Стоя на нижней ступеньке лестницы, она как раз оказалась с Антонией одного роста. Айрис поцеловала гостью. — Саймон, правда, она хорошенькая?

— О тебе можно сказать то же самое, — впервые открыла рот Антония.

В прохладной светлой комнате бледные щеки, зеленоватые глаза и почти белые волосы придавали Айрис сходство с русалкой. От этого Антонии стало даже чуть-чуть не по себе. Рядом с ней стоял Саймон — довольный и гордый, как король в своем новом дворце — и важно кивал.

Айрис тотчас поспешила наверх. Похоже, она не любила зря терять время.

— Пойдем, Антония. Посмотришь свою комнату. Мы тут немало потрудились — вдруг ты все-таки останешься. Ну а если даже и нет — будем принимать здесь наших гостей. В доме еще куча работы, но мы, конечно, начнем со своих комнат. Весь верхний этаж этого крыла полностью оставим для себя.

— До весны точно не откроемся, — прогудел Саймон из-за спины Антонии.

— Конечно, — согласилась Айрис. — Кому захочется ехать сюда зимой. Вот летом тут просто чудесно. Мы с Саймоном подумали, неплохо бы посвятить месяца три самим себе и заодно не спеша все обновить. У нас уйма планов! Я мечтаю, чтобы здесь было так же славно, как на Ривьере. Голубые жалюзи, корзины с цветами и все такое… Нам ведь этот дом достался почти задаром.

— На деньги тети Лауры, — вставил Саймон.

— Отчасти, дорогой, — оборвала его Айрис. — Ну, вот и твоя спальня, Антония.

Просторную комнату обставили мебелью темно-желтых и зеленоватых тонов. Из окна виднелись крыши Самнера и тихий залив.

— Саймон говорил, что у тебя рыжие волосы, — улыбнулась Айрис. — Вот я и выбрала эти цвета. Я сама обожаю желтый.

Внимание Айрис тронуло Антонию.

— Чудесная комната, — искренне похвалила она. — Спасибо вам большое.

— Ну что ты! Мы так рады, что ты приехала. Особенно я. Вечером, когда Саймон уходит в отель, здесь так одиноко. Только Белла и Гасси внизу. Ну, ладно, мы пойдем — тебе надо переодеться. Обедаем в семь. Будем только мы трое. Белла не очень сильна в кулинарии, но, надеюсь, она научится. Пойдем, Саймон. Дадим кузине привести себя в порядок.

— Мне остается переночевать в отеле еще только два раза, — торжественно произнес Саймон. — Так ведь, любимая?

Он наклонился и поцеловал Айрис в шею. Интересно, мокрые ли у него сейчас губы, подумала Антония. Бледное личико Айрис осталось невозмутимым.

— Да, дорогой. Только два раза.

Антонии показалось, что Айрис разговаривает с ним, как с ребенком.

Обедали в просторной столовой, где было еще так мало мебели, что звуки гулко отражались от стен. Большие окна выходили на море; в наступающей темноте оно казалось таким далеким, как будто дом возвышался на самой вершине земли. Слышался слабый плеск волн. Ветер, не переставая, шелестел травой на холме и грохотал ставнями.

В комнате было довольно прохладно. Тем не менее, Айрис, переодевшаяся в вечернее платье с глубоким вырезом, постоянно находилась в движении, и казалось, что ей никогда не бывает холодно. Она без умолку делилась своими планами по благоустройству старого пансиона.