В когтях у хищника

Надо скорее позвонить Дугалу! Однако поспешите в холл, она увидела, что Саймон все еще там. Он шевелил в клетке пальцем и рассеянно цокал языком, потому что смотрел не на птиц, а на Айрис и Ральфа. В лучах солнца казалось, будто они сошли с картины Кэмпбелла Тейлора — такой же просторный светлый зал, из открытых дверей которого начинается дорожка, а в конце ее — две фигуры.

Через несколько минут Ральф снова сел в машину и поехал по дороге с холма. Айрис метнулась в дом и затараторила:

— Мне надо приготовить чай. Холстеды возвращаются. Антония, почему ты на ногах? Тебе надо прилечь.

На пороге появились Джойс и Дэвид Холстеды.

— Саймон! Вы все возитесь с этими птичками! — добродушно пророкотала громогласная Джойс. — Но они и правда милы. Я бы с удовольствием украсила шляпку вон тем желтеньким пучком перьев. Правда, цветы были чудесны? У меня буквально дыхание перехватывало.

— Да, очень красивые, — согласилась Айрис. — На следующий год я хочу засадить тут все георгинами. Они такие яркие. Если, конечно, их не прибьет ветром. Я поставила чайник. Сейчас будем пить чай. Белла отдыхает, бедняжка.

Джойс громко рассмеялась:

— Вы только посмотрите на Саймона! Наверное, он принял за чистую монету, когда я сказала, что хочу украсить шляпку желтыми перышками.

— Это ведь Джонни! — ответила Айрис. — Несчастный Саймон! Он убьет любого, кто тронет Джонни. Правда, дорогой?

— А эта сумасшедшая! — неожиданно вспомнила Джойс. — Вы слышали радио? У меня даже мурашки бегают, когда я думаю, что где-то рядом может бегать псих.

— У меня тоже, — согласилась Айрис. — Они совершенно испортили мне весь праздник. Надеюсь, ее найдут раньше, чем мы выедем из дому.

— В Крайстчерче сто пятьдесят тысяч человек, — резонно заметил Дэвид Холстед. — Едва ли именно мы натолкнемся на эту несчастную старушку.

Его жена содрогнулась:

— Да, пожалуй. Однако таких людей надо бы запирать получше. Чтобы они не смогли убежать.

Яркие глаза Айрис беспокойно заметались по комнате.

— Я с вами полностью согласна, — воскликнула она.

Они как раз пили в холле чай, когда в дверь позвонили, и на пороге появилась старушка с гладко причесанными седыми волосами и печальными голубыми глазами, аккуратно одетая во все черное.

Джойс Холстед открыла рот от изумления, а Айрис подскочила на месте, и ее чашечка со звоном запрыгала по блюдцу.

Антония засмеялась:

— Какие же вы нервные! Это всего лишь подруга Беллы. Она уже недавно заходила. Наверное, вернулась за своим зонтиком.

Айрис быстро пересекла холл и подошла к женщине.

С виноватым лицом Джойс откинулась на спинку стула:

— Не надо им было давать по радио такие объявления. Они сеют в людях панику. Бедные мои нервы!

— Ты ведешь себя как дура, — сказал ей муж. — На кой черт шизофреничка притащится именно сюда?

— Я все понимаю. И, правда, глупо. Но я не смогла сдержаться. Дэвид, не произноси, пожалуйста, таких ужасных слов. Шизофреничка! Что это еще такое?

— Это означает раздвоение личности. Шизофреник становится как бы двумя людьми одновременно. Как Джекил и Хайд, например.

Саймон как можно более осторожно поставил на край стола чашку и блюдце. Когда мимо дверей прошли Айрис и старушка, он вытер рот и сказал:

— Это же мисс Рич, подруга Беллы. Она уже бывала здесь раньше. Да, мисс Рич. Ее именно так и зовут.

— Она недавно потеряла сестру, — добавила Антония.

— Да? Я и не знал. Наверное, Белла мне просто не сказала. Да, это точно мисс Рич. Она совершенно безобидна.

«Что ты такое несешь? — подумала Антония. — Все они болтают ерунду».

Вернулась Айрис:

— Мне пришлось разбудить Беллу. Саймон, ты помнишь мисс Рич? Она уже здесь бывала. Пришла за зонтиком. Я сказала ей, что Белле будет легче, если она с ней поговорит.

Опять одно и то же. Да что это с ними? И почему сумасшедшая, которая безобидно бродит где-то, так их расстроила?

Через некоторое время Айрис сообщила, что мисс Рич ушла. Как раз вернулся Ральф и подвез ее до трамвайной остановки. Перекинув через руку вечернее платье из золотой тафты, Айрис собиралась выгладить его на кухне.

— Доставай свое платье, Антония, я заодно и его отутюжу, — предложила она.

— Зачем же. Я могу сама.

— Нет-нет. Тебе надо как можно дольше держать свою лодыжку в покое. Ты ведь будешь сегодня танцевать. Вот повеселимся!

Вот только время ли теперь веселиться? Меньше всего Антонии хотелось сейчас танцевать. Представив холодные гладкие ладони Ральфа Билея на своей спине, его нездорового цвета лицо рядом со своим, Антония с отвращением содрогнулась. Но спорить бесполезно. Ей надо достать платье и отдать его Айрис. Сегодня что-то непременно случится. Она с уверенностью чувствовала это.

Войдя в свою комнату, Антония поняла, что кое-что уже случилось. Сначала она не заметила ничего особенного. Только подушки на кровати лежали немного криво, а дверь гардероба оказалась приоткрытой. Впрочем, утром она так спешила, что вполне могла плохо заправить постель и оставить гардероб открытым.