В книжной лавке, у которой нет названия (СИ)

- С тебя пятьдесят евроцентов за ругательство, – он кивнул на трехлитровую банку на тумбочке возле фолианта “Лолиты”. В банке было уже достаточно монет и даже бумажных купюр, потому что Грантер плохо себя контролировал и бурчал часто и на всех без разбору.

Скорчив гримасу, он молча кинул монетки, зажав губами сигарету.

- Фейи поживет у нас пару дней.

Прувер кивнул, а потом его передернуло от холода и он обнял себя за плечи.

- Правда, спать ему придется на диване в зале, – Грантер чиркнул спичкой несколько раз и погрузился в сизый дым. – Места другого у нас нет.

- Есть спальные мешки. И раскладушка, – Жеан, стуча зубами, подошел к другу, и тот обнял его, проводя ладонью вдоль хребта.

- Раскладушка – собственность Эпонины, так что не распоряжайся. И оденься, ради бога, заболеешь, а лечить тебя придется мне. Снова.

Жеан рассмеялся и кивнул, уткнувшись носом в шею Грантера:

- Ты дочитал сказки?

- Засранец. Знал, что я расстроюсь?

- А разве ты не знал, как заканчивается «Русалочка»?

Дверь распахнулась, и вместе с прохладным осенним воздухом ворвался запах гари и Фейи с сажей на носу.

- Они все-таки рванули!

========== Потому что мы дома ==========

Грантер удивленно уставился на только что появившегося в дверях Фейи и даже не заметил, как солнцезащитные очки сползли с макушки ему на глаза. Фейи – это человек, который постоянно менял работу, постоянно учил что-то новое и постоянно оказывался под крышей дома Прувера и Грантера. Он не жаловался, вкусно готовил и был старше самих хозяев. Эпонина называла его «Папочкой», всегда с большой буквы. Просто жизнь потрепала этого светло-рыжего человека, но он лишь посмеялся в ответ. Когда появлялось время, он усердно помогал Пруверу с благотворительностью: Жеан устраивал литературные вечера, читая поэтов, чьи фолианты он находил в углах их лавки. Правда, он жульничал, вперемешку с Китсом и Байроном рассказывал свои легкие стихи. Люди радостно слушали, попивая душистый чай, споря о романтизме и классицизме, пока Грантер сидел в глубине комнаты, всегда узнавая, где творчество его друга, а где - поэтов с помятых книжек в мягких переплетах. Он не очень любил, когда в небольшой комнате набивалось много людей, но они всегда покупали что-нибудь и оставляли пожертвования, которые Жеан отдавал в центр помощи бедным.

- Мы тоже бедные, – грустно вздыхал Грантер время от времени. – Когда-нибудь полиция пронюхает, что это, - он неопределенно махнул рукой на завалы книг и старых журналов возле ярких обложек очередной части «Голодных игр», – не просто бардак в нашей квартире, а нелегальный магазин, за который мы не платим налоги.

- Ничего. Возьмем деньги из банки за твои ругательства, – беззаботно отвечал Прувер, поливая фиалки в керамических чашках.

Фейи снял с плеч рюкзак и с облегчением вздохнул, разминая затекшие мышцы.

- Ненавижу это признавать, но ты был прав.

Грантер шутливо поклонился, пока Прувер сочувственно улыбнулся Фейи и, забрав рюкзак с пола, потащил его в спальню.

- Будешь обедать? – спросил продавец книжек, когда оба мужчины пошли ко входу в коридор, который вел к небольшой спальне и кухоньке.

- Буду. Завтракать - всего-то одиннадцать утра, – пожал плечами Фейи, на что Грантер только закатил глаза. – Ты опять кухню переделал под свою мастерскую?

Кухня действительно подлежала неоднократным переделкам, превращаясь в заляпанную краской студию-мастерскую. Жеан расставлял жестяные банки из-под консервов, предварительно вымыв их, на столах и подоконнике, смешивая кисточки Грантера с живыми цветами. А еще везде были книги, которые они читали.

Художник хватался за несколько произведений сразу, часто расхаживая по дому с томами в руках, читая то в ванной, то на кухне, но чаще всего в их гостиной, где был, собственно, сам магазин, усевшись за стол и закинув на него же ноги. Он читал, всецело погружаясь в буквенное действие, не обращая внимание на посетителей, а потом, будто вобрав в себя квинтэссенцию страниц, он безразлично откидывал книгу в сторону или выставлял на распродажу, говоря: «Книжка скучная, зато заканчивается быстро», — никогда не признавая, что ему понравилось.

- Не помню. Наверное, – ответил он, когда они добрались светлой кухни с большим окном и полупрозрачными занавесками.

Фейи сел на стул и устало вздохнул, наблюдая за тем, как Грантер с задумчивым видом пытался что-то найти в холодильнике. Он достал большую тарелку с чем-то похожим на оладьи и аккуратно принюхался.

- Жеан? – крикнул он, продолжая инспекцию кулинарного шедевра. – А это те оладьи, в которых я перепутал сахар с солью?

Ответа они не успели дождаться, потому что в соседней комнате что-то громко упало с мелодичным дзьньканьем. Фейи предположил мысленно, и оказался прав, что это была…

- Это что, Полли упала?! – резко дернул головой Грантер.

Прувер издал жалобный писк, а потом тихо ответил:

- Я не хотел.

- Не хотел, чтобы гитара упала?

- Нет, не хотел, чтобы ты узнал, что она упала…

Фейи расхохотался, зная, как художник относится к своей гитаре «Полли», и то, как Жеан говорит, что Грантер изменяет ему с «Полли Маккартни».