В Киеве всё спокойно

Ставки сделаны, господа! Вот и все, шарик остановился. Крупье своими граблями сгребает «салат», приличную кучу жетонов тех, кто проиграл, быстро в уме проводит расчет. У него сложная работа: все видеть и слышать, быстро считать и везде успевать. Крупье сложил жетоны в стопку и подвинул их белогривому Лобачевскому, тот схватил их дрожащими пальцами и, уронил. Поспешно, на ходу подбирая жетоны, он чуть ли не вприпрыжку направился в сторону кассы. Крупье презрительно провожает его взглядом, ветеран казино сделал вид, что позабыл о полагающихся в таких случаях чаевых.

Боковым зрением Альбина заметила, что кто-то беззвучно появился и стал с нею рядом. Это был Антоныч, как всегда собранный и молодцевато подтянутый. Серебристый отсвет люминесцентных ламп поблескивал на его зачесанных назад иссиня-черных волосах. На нем был великолепно сидящий смокинг, сверкающий пластрон туго накрахмаленной сорочки с черным пунктиром пуговиц, и разуметься бабочка. Вне всякого сомнения, он был самый импозантный мужчина в зале, а возможно, и в Киеве. Для Альбины это было без разницы. Поздоровавшись, она приветливо справилась, как идут дела в казино, хотя это ее нисколько не интересовало.

– Налаживаю работу, – кратко рассказывал, будто рапортовал он. – Черные с базара торговали здесь наркотиками. Пришлось выдворить, были трения. Они и теперь продолжаются, но уже с местным криминалом. Потрошат выигравших чуть ли ни на выходе. Одного крупье пришлось уволить, присваивал выручку. Другим – занимаемся, за девять месяцев они с напарником не известно сколько украли. Много текущих проблем, особенно мелкого мошенничества. В общем, не скучно, – пытливо всматриваясь ей в глаза, закончил Антоныч.

Погоди, сейчас скажу, зачем пришла, вздохнув, подумала Альбина. Иногда ей казалось, что его глаза видят обратную сторону вещей.

– Склянский умер, – просто сказала она. – Инфаркт миокарда, похороны завтра в двенадцать.

Антоныч помолчал, он никогда не перебивал собеседника, всегда выжидая, не скажет ли говоривший что-нибудь еще. Альбина почти физически ощутила, как он со всех сторон обкатывает ею сказанное.

– Мне очень жаль. Примите мои соболезнования, – не выразив на лице никаких эмоций, ровным голосом произнес он. – Все наши будут. Что требуется от меня? – в его глазах, как всегда, мелькали искры недоверия. Альбина поняла, что он догадался о том, что она пришла не только за этим.

– На похороны никому приходить не надо. У нас серьезные неприятности. Какие именно, пока сказать не могу. Все должны быть в полной готовности. На связь с вами я буду выходить только по этому телефону, – она протянула ему приобретенный накануне мобильный телефон. – Всем передайте, старыми телефонами пользоваться нельзя, их надо немедленно уничтожить, – закончив давать инструкции, собралась уходить она.

– Смерть Склянского с этим как-то связана? – не меняя интонации и пронизывая ее внимательным взглядом, спросил Антоныч.

Его волевое лицо с тонким прямым носом и резким разрезом губ не изменило своего выражения, но глаза!.. Впервые за время их знакомства в его, запавших в орбитах глазах, Альбина заметила смертную тоску. С головокружительной быстротой ориентируясь в происходящем, он видел и слышал раньше других, это до сих пор позволяло ему выходить из всех передряг. До сих пор.

– В какой-то мере, да, – подумав, ответила она. И кивнув на прощанье, пошла к выходу.

Она знала, что Антоныч провожает ее взглядом, что он ждет от нее более подробной информации, от которой будут зависеть его действия, а возможно, и жизнь. Но ничего больше, чем было сказано, она сообщить не могла. Нельзя нарушать принцип необходимой информации: каждый должен знать только то, что ему необходимо знать.

И сопоставив все последние события в ретроспективе, она пришла к более точному ответу на его вопрос. Смерть Склянского напрямую связана с тем, что происходит. Ей отчего-то подумалось, что предвидеть долгосрочные последствия своих действий невозможно, выиграв мелочь, можно проиграть все.

Глава 19

Что-то происходило.

И происходило что-то странное, чего Альбина не могла понять. Оказалось, в прихожей в кармане дубленки пронзительно пищал «Nokia». Она о нем забыла. В очередной раз перестраховываясь, для связи с Антонычем она приобрела не только новую SIM-карту, но и новый мобильный телефон другой всемирно известной фирмы. Звонить на номер старого «Nokia» мог только покойный Склянский. Но на дисплее светился номер неизвестного ей мобильного телефона.

– Госпожа Розенцвайг, за жизнь Шеина не далее как завтра утром вы должны вручить нам триста тысяч долларов. Они вам больше не понадобятся, так как груз, который должен был переправить Напханюк, вы должны отдать сегодня, в течение двух часов, – голос в трубке был ей незнаком, он был чугунно-глухой и отрывистый, гораздо серьезнее того, первого. Сердце ее забилось сильней и чаще.