В Израиль и обратно. Путешествие во времени и пространстве.

Оружие не только давало возможность воевать в партизанском отряде. Оно было необходимо для защиты собственной жизни. Озверение было всеобщим. Убивали за краюху хлеба, за старые валенки. Из страха. Повинуясь страшным инстинктам, таящимся в глубине человеческих душ и выпущенным на поверхность благодаря кровавой смертельной вакханалии убийств, совершаемых по законам фашистского государства. Из инстинкта самосохранения…

Освальда не взяли на этот раз в партизанский отряд, потому что у него не было оружия. Безоружный, он продолжал свой путь в глубину Налибоцкой Пущи. Теперь он шел по местам, куда немцы давно уже не появлялись. Это было партизанское царство, и местные жители, добровольно или подневольно, снабжали партизан продовольствием.

В одном из таких «полусвободных» городков Освальд встретил польских священников, рассказал им о своей жизни, об обращении. Он рассчитывал по крайней мере провести ночь под их крышей, но они не оставили его на ночлег. Зато в соседнем местечке бедная белорусская семья приютила его…

Наутро произошла встреча, о которой так мечтал Освальд с момента его ухода от монахинь. Он стоял у окна дома, где ему дали ночлег, и в это время по улице ехала телега с несколькими мужиками. Одним из них оказался Эфраим Зиндер, еврей из города Мир, спасшийся вместе с другими беглецами из гетто. К счастью, Эфраим был из тех, кто знал о роли Освальда в организации побега из гетто, о снабжении гетто оружием со склада гестапо… Увидев Освальда в окно, он понял, что где-то видел этого человека — усы, отпущенные Освальдом, действительно изменили его внешность. Кроме того, Эфраим был уверен, что Освальд погиб. Они встретились как братья. Эфраим повез Освальда в русский партизанский отряд. По дороге Освальд рассказал Эфраиму о своем обращении, но не встретил ни сочувствия, ни понимания. Эфраим предложил ему выбросить из головы все эти глупости.

Ночью Зиндер привез Освальда в партизанский отряд. Это был русский отряд, им командовал полковник Дубов. Дубов и раньше слышал что-то о коменданте немецкого полицейского участка, который помогал партизанам, спасал евреев. Но гораздо больше его интересовали связи Освальда с фашистами. Первым делом Дубов приказал арестовать его и расследование решил вести лично.

Освальд рассказал Дубову о своей жизни и работе у немцев. Он также подробно рассказал ему о принятии христианства. При этом он ни разу не упомянул, что скрывался в монастыре. Он боялся, что слухи об этом дойдут до Мира и его покровительниц казнят…

Дубов потребовал объяснить, где он находился пятнадцать месяцев. Освальд отказался отвечать на этот вопрос. Угрозы и обвинения не производили на него никакого впечатления.

Дубов пришел к убеждению, что Освальд занимался какой-то антисоветской деятельностью: всякая другая причина казалась им неубедительной. К концу допроса, который длился без перерыва почти двое суток, они пришли к выводу, что Освальд провел эти месяцы в немецкой школе для шпионов и теперь он подослан к партизанам для сбора информации. Он был приговорен к расстрелу… Почему его немедленно не расстреляли, останется для нас тайной, как осталось загадкой для самого Освальда.

…Судьба выслала в помощь Освальду своего посланника. Им оказался еврейский врач, который обслуживал местных партизан. Он тоже был из числа евреев, скрывшихся от немцев в Налибоцкой Пуще, но его положение, благодаря столь необходимой профессии, было гораздо более прочным, чем у большинства прочих еврейских беженцев. Он ездил из одного отряда в другой, оказывал медицинскую помощь и был человеком незаменимым и авторитетным. Кайданов пригласил доктора участвовать в допросе Освальда. Вначале разговор шел по-русски, потом Освальд и врач перешли на немецкий и на польский… Освальд сказал ему, что не может открыть свое убежище, поскольку боится поставить под удар скрывавших его людей. Врач сказал ему, что придется все объяснить, иначе его расстреляют и помочь ему он ничем не сможет. Кайданов доверял врачу, и Освальд тоже ему доверился. Договорились, что Освальд откроет место своего убежища врачу при условии, что тот не раскроет этой тайны ни одному человеку. Врач сдержал свое слово — Кайданов, узнав, что причина, по которой Освальд не хочет открыть места своего пребывания, сугубо личная, а сам врач предлагает себя в качестве гаранта невиновности Освальда, отложил расстрел… В качестве второго поручителя выступил Эфраим Зиндер. Оба поручителя, в случае если бы Освальд обманул русское командование, были бы расстреляны вместе с ним…

Допрос еще не кончился, как появились новые действующие лица — два партизана из еврейского отряда, беглецы из Мира. Их прислал начальник штаба еврейского отряда. Вести в Налибоцкой Пуще, несмотря на ее видимое безлюдье, распространялись довольно быстро…

В конце концов общими усилиями удалось убедить Каиданова в невиновности Освальда. Он послал рапорт генералу Платону, главе русского партизанского движения в Западной Белоруссии, с просьбой отменить смертный приговор в связи с наличием свидетелей невиновности Освальда.