В июне тридцать седьмого...

Фу... Оказывается, уже без пятнадцати минут десять. Скоро, в двадцать два часа, из Богоявленского кафедрального собора Москвы начнётся трансляция торжественной службы. Надо включать телевизор.

За окном темно, снегопад прекратился, спал мороз. Часа три назад выходил на улицу — тихо, бело, светятся окна домов, за многими — разноцветные огоньки на ёлках. На душе праздник. Неужели Божеское благословение возвращается на русскую землю? Возвращается, возвращается! Провидением мне послано дожить до этого. Спасибо!

Так. Кнопа сидит на телевизоре. Это её излюбленное место. И поза — статуэтка, изваяние, напоминающее древнего сфинкса. Замерев, моя любимая кошка может сидеть часами, глядя в окно. Днём она наблюдает за птицами — голубями, воронами, синичками и воробьями, которые прилетают на наш балкон подкормиться чем Бог послал. Кнопа понимает, что поймать птиц у неё сейчас нет никакой возможности, и только чёрные треугольные зрачки в молочно-кофейной оправе то расширяются, то сужаются, выдавая её эмоции. А вечером она сидит в той же позе и опять смотрит в окно, теперь тёмное, и мне чудится, что кошачий взгляд устремлён в неведомую тысячелетнюю египетскую даль.

Всё, Кнопа, включаем телевизор.

С Рождеством Христовым!

Глава третья

25 марта 1917 года