В «игру» вступает дублер

Во вторник Зигфрид пришёл с новой информацией о переформировании в немецких частях.

– Это короткое сообщение, Анечка, надо его сейчас же передать.

Анна достала «Юрку», взялась за ключ. «Та-та-та», – стучал передатчик, и где-то за сотни километров радист ловил в эфире такое нужное сообщение. И вдруг раздался стук в дверь. Какая досада: осталось всего два слова.

– Давай, Анечка, давай, – шепнул Зигфрид, а сам прыгнул к двери, оттуда можно было осторожно глянуть в окно.

Стук повторился, долгий, настойчивый. Зигфрид старался через окно рассмотреть, кто стучит. Анна тем временем закончила передачу, быстро спрятала «Юрку» и тоже выглянула. В краешке окна мелькнула лакированная сумочка.

– Антонина! – догадалась Анна.

– Антонина?

Мелькали секунды, Зигфрид думал: «Случайность? Нет, уж слишком настойчива. Выследила». Вдруг быстро распорядился:

– Расстегни блузку, будешь застёгивать на ходу. Оставь дверь в эту комнату приоткрытой. Иди! Ничего не бойся! Впусти её!

Он быстро сдёрнул с кровати покрывало, смял одеяло, скинул пиджак и бросил на стул. Когда Антонина вошла, «удивлённая» тем, что ей так долго не открывали, то через приоткрытую дверь увидела, как около неприбранной постели натягивает на себя рубашку молодой мужчина.

– О-о-о, – разыгрывая милое смущение, сказала профессорская вдова, – я, кажется, некстати.

Анна то бледнела, то краснела, не в силах вымолвить хоть слово, и это вполне соответствовало волнению девушки, застигнутой врасплох при интимных обстоятельствах. Наконец пролепетала:

– Сегодня урок у господина художника…

– Вижу, вижу, – с подчёркнутой галантностью проговорила Антонина, бросив насмешливый взгляд на смятую постель.

Зигфрид вышел. Застёгивая последнюю пуговицу на пиджаке, плотно прикрыл дверь и с видимым смущением произнёс:

– Анна Петровна, я не нашёл там словаря.

– Он…он, наверное, здесь, на этажерке, – спохватилась Анна, доставая словарь. – Вот же он.

– Аннушка, представьте нас, – чуть капризно потребовала Антонина.

Анна уже овладела собой, представила, Антонина и Зигфрид протянули друг другу руки.

– Я решила занести лекарство вашему отцу, – сказала вдова, обращаясь к Анне. – Вы говорили, что он часто болеет, потому вам и приходится подрабатывать.

Она достала две упаковки, положила на стол.

– Это очень помогает при простудах… Ну, не буду вам мешать сегодня. А в другой раз, может, позанимаемся вместе? И вообще, Аннушка, почему бы вам не объединить нас? Это такая экономия времени для вас, а у нас занятия пойдут веселее. Я постараюсь не опаздывать. Когда мне прийти?

– Приходите как обычно, – твёрдо ответила Анна, уже преодолевшая растерянность. – Господин художник занимается давно, а вы будете изучать язык с самого начала. Объединить такие занятия невозможно.

– Жаль. Но, может, мне ещё повезёт, и мы снова встретимся?

Зигфрид развёл руками: дескать, всему хозяин – случай.

Вечером, держа отчёт перед Фишером, Антонина брезгливо заявила:

– Там банальная любовная связь! Они так растерялись, что не успели застегнуть все пуговицы и расправить постель.

– Возможно, возможно, – задумчиво проговорил Фишер. – Попробуйте всё-таки сблизиться с фрёйлейн Вагнер.

А Зигфрид и Анна после ухода Антонины ещё некоторое время сидели за столом над раскрытым учебником, пока она не скрылась в конце переулка. Тогда Зигфрид подошёл к Анне, положил руку на её голову:

– Испугалась?

Анна подняла на него глаза, полные слёз.

– Что было делать, Анечка, – тихо и ласково сказал Зигфрид. – Пришлось поступиться твоей репутацией, чтобы не подвергать тебя опасности. Мне кажется, этот визит не случаен. Ну, успокойся, девочка, успокойся. И ничего не бойся, просто будь более осторожна. Успокойся, я с тобой.

Он опять гладил её по голове, как маленькую. Анна прижалась к нему и прошептала:

– Я ничего не боюсь, когда ты со мной.

Она посмотрела на него с таким глубоким чувством, что Зигфрид понял: сейчас только от него зависит, что произойдёт дальше. Он в волнении сжал её плечи, прикоснулся губами к волосам, к шее.

– Анечка, Анечка…

– Я ничего не боюсь, – снова прошептала она.

Он слегка отстранил её, чтобы взять на руки. И в этот момент между ними встало лицо Саши, укоризненно-весёлое, такое, каким было в минуты их шутливых ссор. Нет, слишком свежа ещё рана. Зигфрид со стоном закрыл глаза. Анна увидела его бледное лицо, перепугалась:

– Тебе нехорошо?

– Дай, пожалуйста, воды, – попросил Зигфрид.

Когда Анна вернулась со стаканом совсем не нужной ему воды, Зигфрид был уже вполне спокоен. Уходя, он обнял Анну за плечи, поцеловал в щёку и сказал:

– Будь осторожна. Ты мне очень нужна.