В горах Тянь-Шаня

Здесь было еще жарче. Вдобавок, кто-то больно укусил за бок. Уж не скорпион ли? Но его не было видно поблизости, лишь торопливо ползало несколько небольших жуков-чернотелок.

Снова забрался под машину и вскоре опять кто-то больно ущипнул за предплечье. На этот раз успел заметить, что кусает меня чернотелка. Через полчаса повторилось то же.

Никогда не приходилось еще встречаться с кусающими человека чернотелками, и я не мог понять причину такого поведения. Может быть, и на них сказалась засуха.

С неполадками машины было покончено, и мы направляемся в третье ущелье с большими, нависшими над узкой долинкой, черными скалами.

Начало не предвещало ничего хорошего. Там, где раньше струилась вода, было сухо. На дне бывшего родника белели камешки, и травы под жарким солнцем давно высохли. Но чем дальше и выше пробирался «газик», тем зеленее становилось ущелье и вот, наконец, какая радость, мы видим заросли мяты, с цветков взлетела стайка бабочек-сатиров. Здесь уже влажная почва, значит вода доходит сюда ночью, когда нет испарения.

Чем выше, тем зеленее ущелье, гуще заросли трав. Цветущая мята вьется по ущелью широкой сиреневой полосой, с боков ее сопровождают лиловый осот, кое-где встречаются желтая пижма, высокий татарник, синие шары мордовника. Всюду тучи бабочек. Такого изобилия я никогда не видел. И масса птиц. Высоко подняв головки и со страхом поглядывая на машину, бегут по земле горные куропатки, стайками поднимаются полевые воробьи, шумной ватагой проносятся мимо розовые скворцы. С водопоя взлетают стремительные голуби.

Такое множество бабочек не могло здесь вырасти. Их гусеницы объели бы все растения. На каждый квадратный метр зеленой растительности ущелья приходится по меньшей мере по 2–3 бабочки. Между тем, никаких повреждений нет.

Видимо, сюда из сухих соседних ущелий слетелось, сбежалось, сошлось немало жителей гор.

В ущелье легла глубокая тень, кончилась жара, и легкий ветер кажется таким прохладным и милым после долгого изнурительного душного дня. Сейчас же всего лишь около четырех часов дня, и вершины гор противоположного склона золотятся от солнца.

На рассвете вокруг стоянки раздалось множество разных звуков. Кричали кеклики, порхали птицы, со свистом над пологом пролетали скворцы и голуби. Фокстерьер, шевеля ушами, нервничал и настойчиво требовал моего пробуждения, пытался выбраться из-под полога.

Вскоре солнце заглянуло в ущелье и сразу стало усердно припекать. Я собрался побродить по ущелью, как вдруг раздался грохот, и с высокой горы против стоянки в тучах пыли покатилась лавина камней.

Я хорошо знаю горы пустынь Семиречья. Они, хотя местами и круты, особенно в ущельях, камни на них разрушаются постепенно и обвалы в горах необычайно редки. Правда иногда бывают землетрясения и тогда громадные глыбы камней катятся вниз. Но подземные толчки необычайно редки, мне только один раз пришлось их испытать. В такое время грохот обвалов несется со всех сторон. Здесь же было похоже на то, что оторвался один большой камень и, падая вниз, увлек за собой остальные неустойчивые камни.

Еще я вспомнил. Один такой обвал в ущелье Кзыл-Аус гор Чулактау перепугал много козлов. Сейчас же было похоже, будто кто-то умышленно устроил все это эффектное представление.

Пока грохотали камни далеко на самой вершине гор, на фоне неба я увидел силуэты, как мне показалось, двух человек. Еще несколько расположились ниже. Вся эта компания застыла в неподвижности, очевидно, любуясь столь впечатляющим зрелищем.

Меня взяла досада: в таком тихом и глухом месте появились легкомысленные посетители.

Лавина камней была не опасна, так как на ее пути располагалась ложбина. Нарушители покоя, несмотря на далекое расстояние, должны были заметить машину и рядом с нею натянутый белый противокомарный полог. Поэтому их поведение можно было расценить как явное недружелюбие или даже враждебность.

Между тем, лавина камней докатилась до ложбины, пыль улеглась, шум затих, а нарушители покоя все еще стояли неподвижно и лишь один из них чуть пошевелился и изменил положение.

Интересно, кто они, наверное, городская молодежь! Я вынул из футляра бинокль. Каково же было мое изумление, когда вместо людей я увидел грациозные фигурки горных козлов, застывших, подобно изваяниям. На самом верху стояли три самки, чуть пониже — два козленка, еще ниже одна самка лежала, а ниже ее на высоком выступе отвесной большой скалы застыл красавец самец с большими, загнутыми назад, рогами. Другой находился ниже его, в стороне. Животные явно смотрели на нас, редких посетителей этого ущелья.

У меня сразу отлегло от сердца. Обаяние девственной природы возвратилось и еще больше усилилось.

Так мы и стояли неподвижно, разглядывая молча друг друга.

Прежде в горах пустыни было много животных и встреча с ними — обыденное явление. Поэтому я хорошо знал их особенность поведения: застыв в неподвижности, они долго и спокойно изучают своего врага — человека.

Прошло около десяти минут. Наконец, козлы медленно и спокойно двинулись по хребту горы, перевалили за нее и скрылись.