В горах пощады нет

– Сейчас круги начну вокруг костра рисовать… – объяснил снайпер свои последующие действия. Толстый ствол глушителя «винтореза» плавным движением начал обрисовывать круг вокруг невидимого центра. – Теперь пошире возьму… Потом еще шире… Так… Вот что-то там такое есть любопытное, только как понять, что это… Свечение не сильное, но есть… Какое-то ленточное скопление, и лента светится не целиком, а отдельными участками, как пятнами…

Подполковник Бурлаков пробовал в бинокль хоть что-то увидеть, но ничего не получилось. Листва и хвоя леса для его бинокля были непреодолимым препятствием.

– А… Возможно, это… – Снайпер задумался.

– Что? – переспросил Максимов.

– Это похоже на выброшенные окровавленные бинты. Кучей лежат. И кровь светится, хотя и старая… Кровь всегда в инфракрасном свете хорошо видна… Наверное, бинты недавно сняли, они еще тепло человеческого тела хранят…

– А люди-то, люди-то где?

Ствол «винтореза» совершил еще два круга, уже более широкие, и последний, еще шире предыдущего. И только после этого старший сержант ответил:

– Нет никого… Но кто-то был, похоже…

– Сколько человек? – настаивал Максимов.

– Извините, товарищ капитан, у меня на винтовке только тепловизор, а не машина времени… Ничего сказать не могу…

Капитан на такую вольность старшего сержанта посмотрел косо и сердито, а подполковник Бурлаков уже к карте прильнул и, подсвечивая себе фонариком, старался присмотреть для неизвестной группы подходящий маршрут, которым та могла пойти. Максимов над той же картой склонился, чтобы помочь начальнику штаба.

– Вопрос простой, – категорично решил Александр Григорьевич. – Есть только два пути. Оба с уже существующими тропами, одна из которых совпадает с запасным вариантом нашего маршрута. Если двинули с нами параллельно, то идут на соединение с другими бандитами, если сворачивают левее, то нам до определенного момента нет до них дела, поскольку терять время на погоню и бой с противником, значимость которого мы вычислить не можем, мы не имеем права. У нас своя задача наиважнейшая, а мы даже не знаем, сколько в этой банде человек. Это может оказаться сильное соединение, в бою с которым увязнешь надолго, а может оказаться какая-нибудь пара похитителей деревенских калош…

– Я догоню, товарищ подполковник… Догоню и выясню… Если по нашему маршруту идут, догоню без оговорок. По второму не пойду… Возьму взвод и…

Бурлаков думал недолго.

– Нет. Ты, Максимов, слишком хорошо колонну водишь, чтобы тебя отвлекать на попутные мелочи. Извини уж… Я сам пойду. Взвод Аношина подготовь к выступлению. У Аношина связь с тобой есть?

– Стандартная. «Подснежник»… – слегка расстроенно сообщил капитан Максимов, но он был человеком сугубо армейским, может быть, даже утрированно армейским, и спорить с приказами не собирался.

– Значит, и связь будем поддерживать. В случае чего, или ты нас догонишь, или мы тебя подождем. Разницы практически никакой. Но некоторое время колонне придется переждать, – Александр Григорьевич ткнул пальцем в карту в одном, потом в другом месте. – Если они ушли недалеко, а мы не знаем, когда они свою стоянку покинули, и даже время, когда был костер потушен, не можем считать за момент отправления. Следовательно, обязаны предположить, что они могут под луной на открытом пространстве заметить колонну.

– Понял, товарищ подполковник…

– Где Аношин?

– Я здесь, товарищ подполковник, – отозвался старший лейтенант. – Взвод готов…

– Снайпера с собой беру…

– Готов, товарищ подполковник. – Старший сержант Нахимов забросил «винторез» за плечо. Подполковник уже давно заметил, что он носит винтовку стволом книзу. Не по уставу, но так носят оружие все снайперы…

* * *

Подполковнику Бурлакову и самому требовалось убедиться, что он все еще сохранил хорошую боевую форму и ничем не уступает более молодым офицерам. В принципе форму ему терять было и не с чего, потому что во всех занятиях по боевой подготовке он участвовал, несмотря на громадную занятость на основной своей службе в качестве начальника штаба бригады. И тренировался не со штабными офицерами, для которых был составлен отдельный график, а вместе с батальонами, входящими в бригаду. Внешне это называлось проверкой боевой и физической готовности батальона. В действительности было проверкой боевой и физической подготовки начальника штаба. А возраст… Сорок лет – это не слишком и много. Главное, что он профессионал. Вон, в профессиональном боксе Джордж Форман вернул себе звание чемпиона мира в сорок три года. И драться ему приходилось с сильнейшими противниками, с избранными. Среди боевиков, конечно, иногда тоже встречаются избранные, но крайне редко. Даже иностранные профессиональные наемники всерьез против спецназа ГРУ ничего выставить не могут. Изредка что-то могут противопоставить коренные чеченцы, воспитанные еще советской армейской школой. У этих школа сочетается с природным даром воина. А в остальном у бандитов только апломб и чудовищная самоуверенность, которые не доводят их до добра. Одной храбростью и желанием себя показать много не навоюешь.