В этот раз. Повесть

Размеры помещения определить не получалось, – его стены прятались во тьме, лишь центр комнаты освещался дымными факелами. Там стояла настоящая дыба, на которой корчился вытянутый струной Лёха. Он лежал на деревянном станке, ноги были прибиты железнодорожными костылями13, а от рук, через систему блоков, тянулся канат с прикреплённым грузом. Одежды на Лёхе не было, но его нагота полностью прикрывалась кровавыми ранами.

Вокруг дыбы стояли какие-то люди. Ровно двенадцать. Их можно было принять за священнослужителей, вот только таких облачений Николаю видеть не доводилось: ярко-красные мантии, золотые ленты с непонятными письменами, какие-то чёрные прямоугольные коробочки на гладко выбритых головах. Они монотонно бубнили что-то с закрытыми глазами. Чуть в стороне на коленях стоял отец Савва и самозабвенно читал молитву. Вот один из «красных» открыл глаза, тонко, по-девчачьи, завизжал, подбежал к пленному, поднял руку и ударил его нарочито неуклюжим размашистым движением. В момент удара между пальцев блеснуло короткое, не больше сантиметра, лезвие. На теле появился новый порез, и хлынула кровь. «Красные» продолжили бубнёж.

– Коля?! – заметил вошедшего Лёха и с тревогой закричал: – Не ходи сюда!!! Это плохие люди!!! Они обманут!!! Здесь нет сладких пряников!!!

Потом он горько заплакал. А затем запел сквозь слёзы:

«Мне красавица-жена

Оказалась неверна.

С горя до пьяна напьюсь,

Да на горбатенькой женюсь!»

Песня почему-то сильно разозлила отца Савву. Он подскочил к связанному Лёхе, сорвал с пояса нагаечку, – небольшую кожаную плётку с семью хвостами, к каждому из которых была привязана металлическая гайка, – и наотмашь рубанул ей прямо по лицу. Щека лопнула, словно перезрелый арбуз, в стороны брызнула кровь с кусками плоти, Лёха издал сдавленный стон и потерял сознание.

Савва заметил Николая и вопросительно уставился на него горящим взглядом.

– Что здесь происходит, отец Савва? – с ужасом спросил Николай. – Это же не допрос! Это убийство! Ритуальная казнь!

– Воин Николай, успокойтесь! – ласково заговорил Савва. – Вы сумели вычислить лидера этих грешников! Остановили распространение заразы! Именно Вы сегодня спасли всю нашу Церковь! В расспросах этого еретика нет смысла, мы и так знаем всё необходимое. Да, это казнь, – единственное, что достойно его греховности!

К телу Лёхи с визгом подбежал другой «красный» и тоже нанёс удар ножом.

– Прекратите! Немедленно! – заорал Николай, но «красные» словно не понимали русского языка, продолжая свой кошмарный ритуал. Тогда Николай вытащил из кобуры табельный пистолет и выстрелил вверх. Гром выстрела, усиленный многократным отражением от стен, привлёк внимание «красных». Они замерли, а затем, как по команде, строем выбежали прочь из зала.

– Что Вы творите, воин?! – с недоумением спросил Савва, затем уставился куда-то сквозь Николая и коротко кивнул.

Николай повернул голову. Позади стоял Олег и целился в него из пистолета. К нему подскочил Игорь и решительно встряхнул за плечо: «Ты что, с ума сошёл!?». Выстрел прошёл мимо. Олег с яростью посмотрел в лицо товарища и, недолго думая, трижды нажал на курок. Чёрная ряса расцвела алыми фонтанчиками, Игорь удивлённо посмотрел себе на грудь, хотел что-то сказать, но упал. В стекленеющих глазах застыло недоумение. Наверное, Игорь даже не понял, что умер.

Николай взвыл от нестерпимой тоски, клещами сдавившей сердце, и несколько раз выстрелил в сторону Олега. Он не целился, не собирался убивать, просто хотел, чтобы тот скрылся с глаз.

– Вы же понимаете, что не сможете отсюда выйти? Одумайтесь, ещё не поздно! – увещевал отец Савва.

Снаружи послышался гул лифта. Савва едва заметно улыбнулся, – наверняка группа захвата. В двери возникла голова одного из «красных» и испуганно посмотрела на Лёху. Тот как раз пошевелился, и голова исчезла, облегчённо выдохнув. Николай задумался, а что если тем «красным» жизненно необходимо довести свой кровавый ритуал до конца?

– Если сюда зайдёт хоть кто-нибудь, я стреляю в пленника. С такого расстояния не промажу.

Савва испуганно сглотнул, побледнел, и опрометью бросился к лестничной площадке. Открылись двери лифта, и Николай услышал сбивчивые приказы, отменяющие штурм. Он развязал Лёху и с трудом выдрал из голеней тяжёлые костыли. Кровь едва сочилась из ран, скорее всего, он уже не очнётся. Что ж. Остаётся подождать совсем немного. Выхода на этот раз не будет. Он снова вспомнил улыбку убитого чеченами солдата и улыбнулся сам, – пуля милосерднее.

Снова загудел лифт, потом раздался шум открываемых дверей, а затем все звуки вдруг стихли, словно воины снаружи разом проглотили языки. Николай насторожился. Затем послышались сдавленные бормотания: «Схимник! Схимник! Это же чёрный схимник!». Такую реакцию мог вызвать лишь один схимонах. Зосима. Волосы на голове Николая зашевелились от ужаса, тело сковало холодом.

– Ну что, допрыгался, идиот! – раздался издевательский голос Олега. – Ничего! Скоро присоединишься к своему дружку Феликсу!