В двух битвах

Возвращаясь к себе в поздний час по опустевшим улицам, я старался разобраться в своих впечатлениях. Пока все вырисовывалось смутно. Но одно было ясно: нельзя терять ни одного часа. Дело для меня, впервые назначенного на должность начальника политотдела, было во многом новое, опыта не было. Предстояло работать и учиться одновременно.

Утром в политотделе встретился с товарищами по работе. Кое-кого из них я уже видел раньше. С инструктором по информации Виктором Андреевичем Куликовым познакомился вечером, на станции. Мне пришлась по душе его непринужденная рассудительность. До призыва в армию Куликов возглавлял отдел в центральной финансовой газете.

Зашел секретарь политотдела лейтенант Чепраков. Позади него шел солдат-связист с телефонным аппаратом под мышкой и пучком проводов. Чепраков небольшого роста, узкоплечим в морском кителе. Светло-каштановые волосы, тихий, немного вкрадчивый голос.

Днем мне представился высокий подтянутый юноша, помощник начальника политотдела по комсомольской работе политрук Михаил Кутенев.

Вечером приехали мои товарищи по Высшей партийном школе — старшие политруки Немцев, Кареев и сухой, жилистым, жизнерадостный Казаков. Еще в Кубинке, когда мы говорили о наступлении гитлеровцев, он мне не раз говорил: «Сейчас фашисты нахально лезут. Но им и драпать еще придется. Рано или поздно они повторят, в другом издании конечно, и шведского короля Карла XII, и Наполеона. Распотрошим их наверняка! Бонапарт своего посла Коленкура не послушал, вторгся в Россию, а Гитлер — Бисмарка. А эти люди знали русских. И здорово знали! Вот не сойти мне с этого места, получится именно так!»

Казаков направился к месту формирования отдельного противотанкового дивизиона, куда он был назначен комиссаром. Кареев ушел на политработу в роту подвоза. Немцев — старшим инструктором по агитации и пропаганде.

Через несколько дней с кораблей Каспийского, Черного и Балтийского морей прибыло пополнение. На вокзале состоялся митинг. Одним из выступавших был главстаршина Хмара.

— В гражданскую матросы не раз дрались на суше. Получалось. И неплохо! — говорил он с задором., — Сам Ленин не раз хвалил нашего брата. Ленин! Понимаете! — И он потряс указательным пальцем над головой. — Значит, здорово действовали! Матросы, если хотите знать, помогли партии отстоять молодую Советскую власть. Что ж, и мы в грязь лицом не ударим! Подучимся, конечно. А там уж будем давать дрозда этой гитлеровской швали. Правильно я говорю?

— Пра-виль-но! — загудели матросы.

С митинга люди расходились с хорошим настроением. Шутили, смеялись. И, понятно, сознавали: впереди напряженная учеба, нужно использовать каждую минуту на подготовку к боям. Были, конечно, и вздохи по морю. Что ж... море есть море.

Вскоре прибыл и командир бригады — высокий, широкоплечий грузин. Большими черными глазами ощупал мое лицо и, крепко пожав руку, отрекомендовался:

— Капитан первого ранга Сухиашвили, командир бригады.

Новый комбриг держался довольно официально. Больше спрашивал и слушал. Его интересовало, сколько имеется коммунистов, комсомольцев, много ли и откуда приехали политработники, кем укомплектовывается политотдел. Как бы вскользь, мимоходом Константин Давыдович спросил о моей прошлой работе. Послушав меня, рассказал и о себе. В стрелковых частях он впервые. В свое время учился в гимназии, лет пятнадцать назад окончил Высшее военно-морское училище имени Фрунзе, четыре года плавал на Балтике, а затем был переведен на Черное море, на крейсер «Красный Кавказ», вначале артиллерийским начальником, позже — старшим помощником командира крейсера. На этом корабле под командованием Н. Г. Кузнецова он плавал в Турцию, Италию, Грецию. За год до войны Сухиашвили назначили начальником Бакинского высшего военно-морского училища.

Командирами взводов, рот, батарей стали у нас выпускники Высшего военно-морского училища имени Фрунзе. Бригада получила способных офицеров. Широкая подготовка, высокая культура, хорошая физическая натренированность позволили фрунзенцам быстро сориентироваться в новых условиях.

Бригада комплектовалась в сжатые сроки. Эшелоны с вооружением, техникой, вещевым имуществом шли один за другим. С нескрываемым нежеланием моряки расставались со своей формой. Командование учло их настроение. Им были оставлены бескозырки, тельняшки, а некоторым счастливцам и бушлаты.

Однажды утром ко мне в комнату вошел быстрым, энергичным шагом невысокий тучный человек в морской форме.

— Дивизионный комиссар Муравьев, — хрипловато сказал он, протягивая пухлую руку. — Военком бригады. Будем работать вместе. Доложите все данные о личном составе. Как выдерживаете график комплектования? Деловые качества командного состава, состояние дисциплины...