В душной ночи звезда (СИ)

В заплечном мешке его лежали пойманные силками зайцы, и вот уже молодой гость вытряхнул свою добычу на снег у костра, дабы не стать для усталых и полуголодных людей нежданным нахлебником.

Что он делал вдали от человеческого жилья? Как прошёл диким лесом один, - с топором за поясом, с ножом за голенищем, - минуя волчью стаю? Мужчины слушали объяснения, кивали головой. Задавали новые вопросы, и снова молодой охотник отвечал им дельно и толково.

Только что говорил он? Ну, ну, вспомнить бы, что говорил?

А от котла над костром поднимался запах горячего варева...

И, удивительное дело, с приходом этого парня успокоились кони, улеглась шерсть на широких загривках мохнатых сторожевых псов: волки, похоже, отошли далеко. А парень оказался сноровистый, немногословный. И варево в котле удалось на славу. И когда все достали из-за пазухи свои ложки, и принялись есть, и насытились, то вскоре само собой решилось, что молодец поедет дальше с обозом - так ответил князь на вопросительный взор лесного гостя.

Обоз выехал на широкий ветреный простор великого Днепра.

Крепкий лёд стлался под полозья саней. Путь был хорошо наезжен: санные колеи, извиваясь, огибали незамерзающие полыньи и ледяные коросты. И скупое зимнее солнце теперь светило в спину обозным князя-пилигрима. Волки, уже другие, те, которые считали эти берега своими, следили за дорогой, но держались далеко: их силуэты маячили по краю речного обрыва.

Теперь опасались не столько волков, сколько лихих людей. Украины эти при отцах и дедах исходили вдоль и поперёк крымчаки и много отчаянного народу жило здесь смутным промыслом. Бывало, на обоз нападали, грабили добро и отбивали коней. Потому купцы осторожничали - собирались, как птицы, вместе, - ходили одним караваном, наняв бывалую путевую стражу. А уж одиноким обозам, волей случая оказавшимся на великой дороге, нужно держаться сторожко!

"Проворны ли твои гайдуки, князь? Что так невелика охрана?" - мололи языками хмельные подорожники на постоялых дворах в прибрежных местечках.

В одном таком городе, крепости Речица, остановились в день великого праздника. Парень, прибившийся к обозу - удачливый ловчий, - глядя всем в глаза, заявил, что дальше не поедет.

И опять люди князя, и сам князь, приняли это как должное. Посетовали парню на то, что не остался с ними, хоть был он им люб, и что многие рады бы назвать его своим поплечником*. Затем все сердечно попрощались, и обоз продолжил свой путь.

Но, то ли Днепро петлял в низких берегах, то ли по другой причине, волки опять стали преследовать подорожников.

Не дождавшись ночи, прямо на перегоне, волки решились напасть. Порвали одну сторожевую собаку и напугали лошадей. Несколько матёрых зверей и среди них вожак стаи остались лежать на искромсанном снегу после выстрелов из ручниц.

Кто-то из мужчин, сражённый пронзительной догадкой, выдохнул:

- А что, ребята, если этот молодой охотник, как его там звали, - оборотень?

- Волколак?

- То-то же, волколак!

- Он напустил на нас волчью стаю.

- Волколаки боятся людей и никогда не подойдут к костру.

- Нет, Петро, волколаки бывают разные: одни уже рождены такими, а вторые - заколдованные. Их сделали волколаками. Потому они стремятся к людям, и огня не боятся, и ждут, кто им поможет превратиться в человека. Вот и приятель наш - такой волколак. Пришёл один одинёшенек из леса, волки его не тронули. Он был здесь - волки и на дух не подходили. Может, он с ними договорился?

- То-то же! - загудели мужчины, припоминая всё больше странностей.

- Однако собаки приняли хлопца за своего, и коням он нравился: жеребец Пепелок первый среди всех так ржал, так тянулся ему навстречу.

- Я и думаю, что не обошлось без волшебства: наши собаки лютые, стороннего не подпустят. А этот чужак как на пустом месте вырос, и вот - нате вам, вспомните, - уже сидит рядом.

- А если он волшебник, то и не крещёный?

- Известное дело!

- А почему в Речице он с нами в святой церкви стоял, сняв шапку? И осенял себя крестным знамением, и свечу держал, и свеча горела - не коптила, и Бог его не прибил на месте?

Дружина зашумела.

Подошёл со стороны сам князь: седой, усталый, повидавший всякое на своем веку. Мужчины и ему рассказали сомнения насчёт странного парня, а сами заглядывали в лицо - что скажет пан?

Князь усмехнулся в длинный ус, молча отошёл, будто бы осмотреть конскую сбрую, подумал: "А ведь сейчас спросят, как это я запросто принял незнакомца? Даже не узнал, какого он роду-племени? И так же просто отпустил от себя? И подорожную платил за него, как и за всех своих людей. Ведь точно начнут допытываться! Да, парень чудной... Может, выйдет услышать потом о нём... Он сказал, что до места добрался - значит, там и останется. Речица чья будет? А, после князя Вишневецкого* уж с десяток лет, а то и больше, наместником здесь Аникей Горностай*, жаль, нет его в городе сейчас. Ну, да гостить всё равно некогда.

А Речица эта - место* хорошее. Хорошее место...