В ДОБРЫЙ ЧАС

В самом деле, перед ними лежала узенькая тропка, пересекавшая лес и, по-видимому, спускавшаяся в долину. Евгения глядела на нее с изумлением: она не верила, чтобы ее муж мог быть таким надежным проводником, и думала, что они непременно заблудятся в этом огромном лесу.

- Тебе, кажется, знакома эта местность? - сказала она, вступая вместе с ним на тропинку.

Артур улыбнулся, словно радостно приветствуя знакомые ему места.

- Как же мне не знать своего леса! Мы с ним старые друзья, хотя давно, очень давно не видались.

Евгения снова удивленно взглянула на мужа - таким тоном он никогда еще не разговаривал.

- Ты так любишь лес? - спросила она, невольно продолжая разговор. - Почему ты ни разу не отправился сюда в течение четырех недель, что мы живем здесь?

Артур молчал, словно забывшись и грезя о чем-то, он обводил мечтательным взором лес, подернутый туманом.

- Почему? - вдруг повторил он ее вопрос. - Я и сам не знаю, почему... должно быть, лень было. В вашей резиденции от всего отвыкнешь, даже от леса с его тишиной и уединением.

- В вашей резиденции! Мне кажется, ты, как и я, тоже там воспитывался.

- Конечно! Только разница в том, что я перестал жить там, когда началось мое так называемое воспитание, Все, что было мне дорого, осталось далеко позади. Лучшие годы моей жизни - это годы детства.

В словах его звучали печаль и жалоба, и это вызвало у Евгении прежнее чувство неприязни к нему. Как смел он говорить о понесенных им утратах? Да и испытал ли он когда-нибудь настоящее горе? Вот ее счастливая беззаботная жизнь действительно кончилась вместе с детством; при первом вступлении в жизнь она уже познала всю горечь забот, унижения и отчаяния, ведь она была посвящена в дела своего отца! Она прошла горькую школу, это закалило ее характер, но лишило беззаботного веселья юности. Можно ли после этого сравнивать прошлую жизнь Артура с ее жизнью? А он считает себя несчастным!

Артур, очевидно, угадал ее мысли, когда обернулся к ней, отводя слишком низко свисавшую ветку, мешавшую ей пройти.

- Ты думаешь, что я не имею права жаловаться на судьбу? Может быть! Мне, впрочем, часто говорили, что моя жизнь достойна зависти, но, уверяю тебя, эта «завидная» жизнь так пуста и бесцветна... Счастье осыпает тебя своими дарами, а ты топчешь их, не зная, как воспользоваться ими... Пустая, бесцельная жизнь так тягостна, что хочется во что бы то ни стало освободиться от этого счастья и даже испытать бурю и непогоду.

Темные глаза Евгении в немом изумлении устремились на Артура, на лице которого вдруг вспыхнул яркий румянец. Казалось, он спохватился, что допустил непростительную ошибку, проявив перед женой такую чувствительность, Он нахмурил брови и сердито посмотрел на лес, который увлек его и заставил разоткровенничаться.

- Пора бы уже и прекратиться ветру и дождю, - заговорил он через минуту прежним равнодушным тоном, продолжая идти впереди нее и не оборачиваясь больше. - Ишь, как бушует на открытом месте! Нам придется немного подождать, пока утихнет этот ураган: при таком ветре не спустишься в долину.

И действительно, когда они вышли из лесу, ветер подул с такой силой, что они едва могли удержаться на ногах. Опасно было идти по тропинке, открытой со всех сторон и круто спускавшейся в долину, так как ветром могло сбросить с высоты. Пришлось под прикрытием деревьев ждать, когда ветер станет тише.

Они стояли под огромной елью, на опушке леса. Буря, налетая, трепала ее зеленые ветви, распростертые над молоденькими деревцами. Ель покачивалась и скрипела, но могучий сероватый ствол ее служил все-таки надежной опорой для Евгении, которая прислонилась к нему. Там хватило бы места и для двоих, но им пришлось бы тесно прижаться друг к другу, и потому, вероятно, Артур остановился в нескольких шагах от жены, хотя там он не был защищен от ветра, а тяжелые намокшие ветви ели, качаясь, щедро обдавали его водой. Волосы его, не прикрытые шляпой, развевались ветром, и лицо было мокро от дождя, но он и не думал перейти на другое место.

- Не хочешь ли ты... не лучше ли тебе встать здесь, - сказала нерешительно Евгения, отодвигаясь немного в сторону, чтобы он мог также прислониться к стволу дерева.

- Благодарю. Я не хотел бы стеснять тебя своей близостью.

- Ну, так накинь хоть плащ на себя!

В голосе ее звучала почти просьба.

- Ты ведь совсем промокнешь.

- Пустяки! Я вовсе не так изнежен, как ты думаешь.