В чреве кита

— Говорят, правительство собирается поднять цены на образование.

— Еще не хватало, — лицемерно посочувствовал я, предвкушая потрясающий семестр с простоями и забастовками. — Народ рад любой возможности посачковать.

— Ну и правильно делает, — сказала она и сладким голосом добавила: — Так мы увидимся завтра, правда?

— Да.

Испугавшись, что Алисия затянет сцену прощания и загонит меня в угол намеками и шуточками, я торопливо солгал:

— Извини, Алисия, в дверь звонят. Мне надо идти.

— Хорошо, — снова вздохнула она. — Тогда до завтра, милый.

Я повесил трубку, пошел в туалет и, пока писал, закинул в рот и разжевал пару таблеток аспирина. Закончив писать, я запил их стаканом воды. Потом я вернулся в гостиную и набрал номер Клаудии, все еще ощущая на языке напоминающий о болезни кислый вкус аспирина. Но ответила мне не Клаудия, а все тот же мужской металлический голос, который я слышал ночью в субботу и вечером в воскресенье, после ухода Луизы. В тот раз я не отважился оставить сообщение на автоответчике. Сейчас я было собрался это сделать, но вспомнил, что еще нет и восьми утра. Я повесил трубку.

Решив, что мне не повредит еще немножко отдохнуть, я вернулся в постель без малейшей надежды заснуть. Проснулся я в десять. Я опять позвонил Клаудии, опять услышал голос автоответчика, предлагающий оставить сообщение. Я откашлялся, думая, что бы такое сказать. Едва замолчал голос и раздался сигнал, что можно говорить, я произнес: «Клаудия, это Томас. Сейчас понедельник, десять часов утра. Я тебе звонил несколько раз, но не застал. Ты, наверное, в Калейе. Позвони мне, когда вернешься: есть хорошие новости». Я почти собрался повесить трубку, когда мне пришло в голову, что сообщение вышло суховатым, и добавил: «Я по тебе соскучился».

Повесив трубку, я задумался о двух вещах. Во-первых, я забыл сказать Клаудии, что по ошибке унес ключи от ее квартиры. Во-вторых, последняя фраза в моем сообщении вышла слишком эмоциональной; видимо, при прослушивании на автоответчике она покажется пошловатой. Я даже хотел перезвонить и оставить другое сообщение, но не стал этого делать, поскольку решил, что ключи большого значения не имеют, а пылкость моих последних слов Клаудия истолкует как восторг по поводу обещанных хороших новостей. Может показаться странным, но в тот момент меня все еще не насторожило длительное отсутствие моей подруги. Я помнил слова Клаудии о том, что на работу ей выходить только во вторник. Мне показалось естественным, что она хочет провести последние часы последнего дня отпуска на пляже, вместе с родителями и сыном. И мне показалось также естественным, что она не звонит мне из Калейи: в конце концов, я был женатым мужчиной и ее звонок мог поставить меня в неудобное положение. Я пришел к выводу, что ее вынужденное молчание подчинялось той же логике, которая заставила ее в пятницу несколько остудить наши отношения и таким образом дать мне понять, что я не должен испытывать никаких обязательств по отношению к ней. Что касается ее мужа, то вначале в моем воображении проблемы Клаудии рисовались мне как глубочайшая трагедия, но впоследствии она сама постаралась свести их к обыденности незначительной семейной ссоры, и, быть может, этот успокаивающий контраст позволил мне с облегчением совершенно про них забыть. Я был не способен поверить в угрозы, которые всего лишь несколько дней спустя перестали казаться мне последними судорогами изживших себя отношений. Я ни секунды не сомневался, что, так или иначе, застану ли я ее дома, или она сама мне позвонит, прослушав мое сообщение, в любом случае мы скоро с ней поговорим.

Приободренный этой туманной надеждой, тут же превратившейся в уверенность, я позавтракал и принял душ. Я еще не закончил бриться, как снова зазвонил телефон. «Вот и она», — подумал я, убежденный, что мое предположение вот-вот подтвердится. Сдерживая нетерпение, я спокойно вытер руки и даже подождал еще пару звонков, прежде чем ответить:

— Алло.

Четкий мужской голос спросил:

— Это ресторан «Бомбей»?

— Нет, — ответил я, не давая воли раздражению. — Вы ошиблись.

— Это 3443542?

— Да. Но здесь нет никакого ресторана «Бомбей».

— Вы уверены?

Я чуть не бросил трубку.

— Послушайте, вы что, совсем дурак? Я же сказал, что здесь нет никакого ресторана «Бомбей». Это частный дом.

— Ладно, ладно, не нервничайте так, — постарался успокоить меня звонивший. — Мне, наверное, дали не тот номер. Простите, пожалуйста.

Я не успел извиниться, как трубку повесили. Чувствуя себя немного виноватым, я вернулся в ванную и взглянул в зеркало: одна щека была выбрита, а другая намазана пеной. Споласкивая бритву, чтобы закончить процедуру, я говорил себе: «Успокойся, черт побери! Она позвонит». И в этот миг я снова ощутил во рту вкус аспирина.

2