В чём измеряется нежность? (СИ)

Мари нахмурилась и остановилась, ошеломлённо поглядев ему в глаза. Это было слишком. Не потому, что она не хотела. Не потому что было страшно. Просто слишком. Слишком много за столь короткий промежуток времени.

С наступлением нового года дни полетели стремительно, события сменяли друг друга так быстро, что Мари становилось не до пережитого горя. Она не отбрасывала терапию, не подавляла эмоции, но произошедшее постепенно теряло над ней власть и перекрывалось новыми событиями. Легким свой путь она не могла назвать и понимала, что боль останется рядом навсегда, но приняла твёрдое решение двигаться дальше. Уже к лету отказалась от приёма антидепрессантов и стала беседовать с психотерапевтом не более двух раз в месяц. Мари считала своей победой и то, что уговорила Коннора тоже посещать специалиста, хотя бы время от времени.

Переезд в новый дом казался ей сном: слёзы мачехи, напутствия отца, неутомимость Хэнка, желающего помочь своим детям, чтобы не думать о том, как на самом деле ему страшны перемены. Мари доверилась Коннору и впервые в жизни не зацикливалась на контроле за ситуацией. Большую часть из пяти миллионов компенсации за моральный ущерб она прагматично отдала в качестве первого взноса по ипотечному кредиту и была даже счастлива избавиться от этих денег. Денег Роберта.

Обустройство совместного жилища здорово увлекло их двоих, и некоторое время Кристина, Майкл и Гэвин готовы были чуть ли не сбегать от извечных разговоров о ремонте и покупке мебели. Но понимание, что друзьям это нужно, заставляло их оставаться чуткими и понимающими. В конце концов, проклятая болтовня о ремонте возвращала Мари и Коннора к жизни. Друг к другу…

― Я хочу домой, ― тихо, без единой эмоции вымолвила она.

― Да, да, конечно, ― почувствовав вину за свою вероломность, замялся он и отвёл взгляд, затем крепче сжал её руку. Развернулся и направился к автобусной остановке широким твёрдым шагом, потянув за собой едва поспевающую Мари.

Они молчали всю обратную дорогу, даже не смотрели друг на друга. Как только очутились дома, Коннор схватил с кофейного столика в гостиной рабочий планшет и попытался занять себя делами. Мари было не по себе из-за того, как она отреагировала на тот вопрос.

«Вопрос… ― покачала головой, глядя на своё отражение в зеркале ванной. ― Это же грёбаное предложение!.. Он спросил, а я просто как идиотка какая-то… Мы прошли вместе через ужасную боль. Помогали друг другу не потерять себя. Мы не спали с октября, и для него это всё равно не стало препятствием, чтобы пойти ещё дальше. И ведь я тоже этого хочу. Так почему всё так глупо вышло? ― Мари стукнулась лбом о стекло. ― Что за глупая привычка считать себя недостойной счастья?»

Её рука вдруг потянулась к полке с косметичкой и достала алую помаду ― священный Грааль. Мари не красилась ярко с той самой страшной ночи. Открутила колпачок и отточенными, аккуратными движениями нанесла на губы любимый оттенок.

«Почти забыла, как же она мне идёт! Я так долго не узнавала себя в зеркале и теперь понимаю, чего мне по-настоящему не хватало… Но больше, чем красной помады, мне не хватает его. Пусть он всегда был рядом».

Вознамерившись вернуться в гостиную, вышла из ванной в спальню и увидела, что Коннор был уже там. Флегматичным, сонным, но странным образом притягательным движением снял с запястья смарт-часы и бросил на комод, стащил через голову рубашку и небрежно повесил в шкаф. Прикусив губу, Мари поджала пальцы ног и неотрывно рассматривала своего милого друга, укрытого пепельным полумраком.

― Красная помада? ― незамедлительно поинтересовался Коннор, обернувшись к ней. На его черты легла причудливая вуаль теней от штор.

― Агась.

― Я по ней соскучился. Тебе всегда очень шло.

― Извини, что я смутила тебя. ― Она сразу перешла к сути и плавно приблизилась. ― Хочу, чтобы ты знал, это не из-за того, что ты был неуместен, или напугал меня, или потому, что я не готова. Готова. И хочу. Не знаю, почему отреагировала вот так… Хотя, пожалуй, немножко всё-таки знаю. ― Мари протянула руки и сомкнула их на его шее. ― Мне казалось, что мы ещё недостаточно вернули нас, а ты всё равно не отступал и сделал следующий шаг. Мне было стыдно, что я трусливее тебя.

― Неправда.

― Нет, правда, ― произнесла она настойчиво. ― Поэтому я тоже сделаю следующий шаг. Мы с тобой должны быть равны. ― Лёгким и уверенным движением Мари стянула лямки комбинезона до пояса и прижалась обнажённым телом к обнажённому телу своего ангела, издав приглушённый нетерпеливый стон. ― Как же я хочу… ― Поцеловала его в подбородок, со сладостью ощутив, как руки Коннора жадно скользнули вниз по её спине. ― Тебя… Тебя, тебя, тебя!

Этой ночью они наконец-то снова занимались любовью, на кровати в своём новом доме.

***