В чертогах марсианских королей

Кроуфорд и Лэнг с радостью использовали возможность прогуляться по сказочной стране. Цветение стало еще более буйным, чем в прошлый раз, когда Кроуфорд бывал в саду. Там появились толстые лианы, в которых, по словам Сон, текла вода: холодная и горячая, а также множество других жидкостей. Возникли новые «нефтяные вышки», причем в нежных пастельных тонах, придававшие этому месту еще больше сходства с нефтяным месторождением.

Они с легкостью обнаружили, откуда появились те «мэттьюсы». Сбоку на большой нефтяной вышке обнаружилось с дюжину двадцатисантиметровых шишек. Очевидно, эти жучки вырастали там, словно опухоли, а затем, созревая, отделялись. Но вот для чего они предназначались, так и оставалось неясно. Колонисты также выяснили, что мэттьюсы двигались строго по прямой, пока не расходовали весь запас энергии. Если их удавалось завести, они продолжали ползти дальше. Десятками они неподвижно лежали на песке в радиусе ста метров от сада.

Следующие две недели колонистам не удалось продвинуться в своих исследованиях. Тогда они на время оставили мэттьюсов и сосредоточились на еще одной загадке, требовавшей их внимания.

На этот раз Кроуфорд узнал о ней последним. Его вызвали по рации, и, явившись на место, он обнаружил, что вся группа сидела на корточках вокруг каких-то растений на кладбище.

Кладбище, где они похоронили пятнадцать своих товарищей в день катастрофы, заросло в течение недели после отлета «Берроуза». От места, где был изначально установлен купол, его отделяло около трехсот метров песка. Поэтому Маккиллиан решила, что новый сад возник благодаря жидкости, содержавшейся в телах умерших. Однако они не могли понять, почему этот новый оазис так радикально отличался от предыдущего.

Здесь тоже были вертушки, но они были лишены разнообразия и хаотичности оригинального сада. Все они были примерно одного размера – около четыре метров высотой – и одинакового темно-фиолетового цвета. Вертушки качали воду примерно две недели, после чего прекратили это делать. Когда Сон исследовала их, она заявила, что их опорные части замерзли и высохли. Казалось, они утратили пластификатор, благодаря которому вся их структура была гибкой и живой. Вода в трубах замерзла. Сон не могла сказать наверняка, но ей показалось, что растения погибли. Кроме того, обнаружилась еще одна сеть труб, которые обвивали нефтяные вышки и приподнимали прозрачные слои пленки повыше к солнцу, таким образом, нагревая циркулировавшую в них воду. Вода продолжала перекачиваться, но уже не с помощью ставшей привычной системы водяных мельниц. Около каждой из труб располагался насос, работавший за счет расширения и сжатия и обладавший клапанами, как у человеческого сердца.

Новое чудо выглядело очень просто на фоне живого нефтехимического комплекса. Это было приземистое растение, которое поднималось вверх на высоту не больше полуметра, а затем разделялось на два параллельных поверхности планеты стебля. На концах этих стеблей виднелось по шару абсолютно правильной формы. Один был серым, другой – голубым. И голубой был намного больше серого.

Кроуфорд быстро бросил взгляд на растение, после чего сел на корточки рядом с остальными, пытаясь понять, что могло вызвать у них такое беспокойство. Вид у всех был мрачный, почти испуганный.

– Вы позвали меня посмотреть на это?

Лэнг взглянула на него, и что-то в ее лице вызвало у Кроуфорда беспокойство.

– Посмотри, Мэтт. Посмотри внимательно.

Он так и сделал, чувствуя себя глупо и пытаясь понять, не хотят ли его разыграть. На верхушке большой сферы он заметил белое пятно и в нем, как в стеклянном шарике виднелись матовые завитки. Что-то ему это напоминало, и он вдруг почувствовал, как волосы у него на затылке встали дыбом.

– Оно вращается, – тихо проговорила Лэнг. – Поэтому Сон и заметила его. Она приходила сюда в другой день, и оно находилось в ином положении.

– Дайте угадаю, – сказал Кроуфорд спокойным голосом, хотя ему стало совсем не по себе. – Тот маленький вращается вокруг большого, верно?

– Верно. И маленький всегда повернут к большому одной стороной. А большой поворачивается вокруг своей оси один раз за двадцать четыре часа. И его ось наклонена на двадцать три градуса.

– Это же… какое там есть слово? Планетарий! Это планетарий. – Кроуфорд невольно поднялся и покачал головой, пытаясь собраться с мыслями.

– Забавно, – тихо сказала Лэнг. – Я ожидала чего-то более эффектного или, по крайней мере, не настолько очевидного. Какой-нибудь инопланетный артефакт в скале среди костей пещерного человека или космический корабль, входящий в Солнечную систему. Наверное, я просто мыслю такими категориями, как керамические осколки или атомные бомбы.

– Ну, все это кажется мне какой-то банальщиной в сравнении с этим, – сказала Сон. – Вы… вы осознаете… о чем тут идет речь? Об эволюции или… или об инженерном деле? Это смастерили сами растения или же те, кто их создал? Вы понимаете, о чем я говорю? Эти колеса с самого начала казались мне странными. Я не могу поверить, что они возникли естественным путем.

– И что же ты хочешь сказать?