В блистательной заводи строк. Книга стихии стихов

Зяблик зябкий, выскажись,
                              стушуй
это предрешённое прощанье;
шутовство – предверье скорых бурь,
шутовство – всех бед чередованье.

Явь черна, чивикай напролёт,
продувай в надрыве —
                    чётче! —
                              гланды;
чадочко; щелкунчик;
                    настаёт
время для твоей арлекинады.

Происки ветров прими на счёт
тех заблудших,
          что не имут дома;
чадочко; щелкунчик;
                               настаёт
время для полёта и излома.

Зяблик, зыбь заботливо запас
звуков,
          занимайся звонкопеньем.
Ознобят – не стены, а атлас,
вылечат – не бури,
                    а терпенье.

Чувствоизъявляйся, зяблик, явь —
чёрт, черна! —
          не сыщется в ней пробель.
Паинька тщедушный,
                    пой и славь!
День не вышел?
                    Или час не пробил?

Прогнан – вон! – цукатный летний дух,
истова щемящая основа:
время чистить пёрышки и пух,
время:
          в клетку!
                    в клетку дома! —
                              снова…

2001

Февраль

Февраль сиреневый с утра
застыл в метели.
И скрытно-сонно во дворах
мелькают тени.

Великолепен и велик,
влекомый тайно…
А что по дням он меньшевик,
так то случайность.

Коль времени с утра не счесть
снегокруженья,
почту за скорбь,
                    почту за честь
с тобой крушенье:

o, искушенье!

С тобой – в сиреневый
                              туман,
дурман сиротский,
вполне готовой на обман,
на губы —
                    воском.

Не будет душно,
                    но слегка
пригну колени;
за воротом – издалека
твой звук свирельный…

Без повода, но – поводырь,
ты вёл, прекрасный,
и слепнул день,
                    и слепнул мир
почти безгласно.

И брал, враждующий,
                              в кольцо,
бесполотелый.
И рвал платок,
                    глядел в лицо,
и трогал тело.

Лютел с утра,
                    но ввечеру
стенал и плакал.
И бил слезами по окну,
как —
          бусы на пол.

Февраль – сирень —
                              лебяжий след.
Жду повторений.
Бегу по снегу —
                    следу нет, —
морозной тенью.

Замри, мгновенье!
Постой, феврарь и вьюговей,
и ветродуй, и снегосей,
февларь
           и нонешний —
                              февраль,
мой сечень, лютень,
                              месяц-враль…

2001

Прокл

Что проку, Прокл,
какие сейчас плачки? —
сторожкие алкатели проблем,
субтильные решатели дилемм,
копатели неряшливых горячек…

Что проку, Прокл,
презрел, но не прозрел,
а впереди —
покой покоя ради.
Но я нашла все старые тетради
и клятву рифм —
мой проклятый удел.

2001

Бусы

Ты – моя первопричина,
мой ладонью сжатый рот,
где неспешливо и чинно
голуби летят под свод
безобразного приюта.
Да расколот тот алтарь,
Где мой бог сиюминутный
Слёз нанизывал янтарь.
Плакал, плакал беспричинно
над последней ниткой бус.
«Ты уедешь – мне кончина».
«Мне кончина. Остаюсь».

1994

Великолепия дурман, как солнце…

Великолепия дурман,
                    как солнце,
золотит мне кожу.
Мы с ним
блистательно похожи:
я душу освещу —
сквозь кожу —
          стихами,
                     золотом ума…

Ноктюрн