В августе сорок третьего

– Мы едем в наш наукоград, потерпи, дорогая, еще немного и ты всё узнаешь.

Уфф… по лицу супруги понял, что угадал правильно. Она задала именно этот вопрос и проверяла, слушаю ли я ее, или задумался о работе… ага! Вот что меня тревожило! Дошло! Гиммлер! Куда сбежала эта трусливая крыса?[58] Ладно, уверен, что его сейчас ищут изо всех сил. Так! Отбрасываем работу побоку! Я же обещал Самому, что буду сегодня отдыхать… Завтра займусь этим вопросом вплотную. Указываю супруге на несколько исторических мест, мимо которых мы проезжаем. Сначала была Гжель, да, та самая, откуда гжельский фарфор и где существует школа оригинальной росписи, что давно стала одной из художественных достояний России. Мысли заехать и что-то прикупить не было: сейчас вся продукция государственного завода идет заграницу за валюту. А дальше мы проехали через Ильинский погост – небольшой поселок, который раньше принадлежал монастырю, поэтому и село, в котором был храм святого Ильи, стал называться погостом. В селе была построена церковь Воскресения Христова, которую в 1840-м году освятил митрополит Московский Филарет (Дроздов)[59], этот храм был построен после страшного Ильинского пожара, когда пострадал весь погост. Построен на народные деньги, через 9 лет от освящения к церкви была пристроена 70-метровая колокольня, напротив нее мы и остановились. Храм потерял крест, в страшном тридцать седьмом был закрыт, сейчас тут размещалась швейная мастерская, работающая для фронта, для нашей Победы. Всего пару минут посмотрели на церковь и отправились дальше.

– Почему ты не сказал, что хочешь познакомить меня с самим Экзюпери? Я бы оделась приличнее! – острый локоток супруги ткнул меня в бок, вот так мы уезжали из Егорьевска. Ну да, сюрприз у меня получился!

Ладно, не буду забегать вперед. Когда мы приехали в медицинский наукоград, который еще перед войной возвели в небольшом подмосковном райцентре, я поразился тем переменам, которые произошли в этом городке за несколько предвоенных лет. Когда я приехал сюда первый раз – на весь райцентр было несколько каменных зданий, почти все дома были из дерева, вот в таких древних домах, чьи стены из почерневшего теса, в потеках от дождя и тающего снега, располагались несколько медицинских учреждений, открытых на базе старой земской лечебницы и еще дореволюционных фабричных больничек. В самом городке все дома были одноэтажными, только в центре было несколько двухэтажных зданий, дороги были засыпаны щебнем, и тротуары были в большинстве своём из досок. Зато тут было идеальное место для строительства крупного медицинского и научного центра: недалеко от нормального (в реалиях сороковых годов) шоссе, был большой парк, старое поместье какого-то заводчика, может быть даже городского головы. Кстати, первым городничим Егорьевска был некто лейтенант флота Яков Исаакович Ганнибал, двоюродный дядя А.С.Пушкина. Так что… И еще я узнал, как быстро и добротно умеют строить в это время. Не смотря на войну, наукоград еще достраивался. Фактически, были сданы шестиэтажное здание больницы, лабораторный комплекс, небольшое административное здание и общежитие для персонала. Возводился научно-производственный центр, биолаборатория повышенной защиты, фармакологический завод, два здания стационаров и большая поликлиника. Не смотря на войну работы продолжались, может быть, не так интенсивно, финансирование урезали и много людей было призвано в армию, но всё-таки велось! Изменился и сам городок: центральную улицу уже покрывал асфальт, появились кирпичные административные здания, город стал многолюднее из-за множества приезжих.

1 сентября 1943 года капитан ВВС Антуан де Сент-Экзюпери заболел[60]. В последний год он уже не вылетал на бомбардировки, его эскадрилья была переведена в высотные разведчики и корректировщики артогня. На высоте, доложу я вам, холодно даже летом. Всё начиналось как небольшая простуда, но уже через несколько дней вылилось в тяжелую двухстороннюю пневмонию. Так Экзюпери оказался в медицинском центре «Егорьевское». Ему начали колоть новомодные антибиотики, на удивление, чуда долго не происходило. Я понимаю так, что для того, чтобы антибиотики действовали, надо чтобы у человека был хоть какой-то иммунитет. Французский летчик работал же на износ, хотя его пытались остановить, уменьшить интенсивность вылетов, но Антуан не давал поблажек ни себе, ни своему экипажу. Мы несколько раз сталкивались: приходилось давать разведзадания, а что делать? Туман войны. Мои послезнания уже не работали – всё очень сильно изменилось, хотя и некоторые тенденции были на удивление стабильными. Вот и сейчас я имею возможность пообщаться с писателем, книгами которого зачитывался в детстве, а сколько я проплакал над «Маленьким принцем», когда был ребенком, превращающимся в подростка! Мне почему-то очень жалко было этого маленького мальчика, затерянного среди звезд, очень-очень жалко…