В Афганистане, в «Черном тюльпане»

По пути к хороводу цепляли новых солдат. Устроили длинную живую волокушу.

Матиевский скоморошничал.

Повел всех змейкой, кружил, разгоняясь на крутые холмы, с силой тянул вниз, набирая скорость…

— Танец для одеревеневших и немного охреневших. Шевелите ногами, тараканы беременные…

Солдаты едва волочили ноги, заплетались, тащились за Матиевским бочком, болезненно охали, вскрикивали. Но все же разогрела их эта карусель, вернула на щеки бледную грязно-розовую тень. Теперь уже Матиевский оставил их, вытирая пот со лба, уселся на землю, тяжело переводя дыхание.

— Во-от это другое дело! Расшевелились д-дистрофики. Д-давай теперь без локомотива.

У солдат постепенно развязывались языки.

Кто-то нервно рассмеялся:

— Э-эх, нету моей мамы с грелочкой.

— Тебе другая грелочка нужна… С этикеточкой…

— Да уж… Сейчас бы хоть простого чайку с дымком…

— А хорошая у нас лошадка-то на извозе…

— Копыта пулями сорваны…

— Только личиком не удалась…

Матиевский махнул кулаком:

— Но-но! Без пошлостей. А то пальцем ткну — полчаса подниматься будете.

— Хлопцы, а кто это ночью у нас ванны принимал?

— Хвойные.

— С мочалками.

— И с матюками.

— Товарищ Матиевский! Сергей Михайлович! Кто там кому спинку тер?

— С легким паром, Сергей Михайлович!

Матиевский сплюнул:

— Вот и делай из вас человеков. Тут же начинаете себя ногами в грудь стучать. Чтоб я до вас, калек, хоть раз дотронулся.

Прояснилось. Растаяли липкие влажные сумерки. Острые хребты с клинышками одиноких скал очистились от туманной хмари. На горизонте угрюмой громадой выросла каменная пирамида, легендарный «Зуб»… Высота, обозначенная на карте точкой две семьсот.

38

— Елена Сергеевна, — длинная тень легла поперек тесного коридора деревянного модуля. — Что же вы меня так избегаете, Леночка? Я же не заразный…

Елена остановилась и подняла колючий недобрый взгляд на зеленые звезды капитанских погон.

— Леночка, ну не смотрите так, — Кошевский протяжно вздохнул и немножко картинно повел рукой. — Что плохого в том, что я не могу… не могу тебя забыть?..

Елена сделала короткий шаг, но капитан тоже шагнул в сторону, и обойти его оказалось невозможным.

— Неужели ты не дашь мне хотя бы высказаться, — жалобно прозвучал его голос.

— Высказывайся, — коротко приказала Елена, незаметно стиснув маленькие кулачки.

— Елена, это же глупо… это неразумно, — поправился капитан. — Ну, открой же, наконец, глаза. Посмотри на меня внимательно. Вот видишь, я уже капитан, — Кошевский скосил глаза на новенькие звездочки. — А ведь мне всего двадцать три года. Я меняю звания каждый год. Разве это тебе ни о чем не говорит?

— О чем это должно говорить? — сухо усмехнулась Елена.

— Вот, вот… — оживился Кошевский. — Ты же просто ничего не замечаешь, ты не анализируешь. А ведь я расту прямо на глазах. Это, смею заметить, стремительный рост. Я — очень перспективный офицер, Елена. Я уже на самом верху, — он показал глазами в фанерный потолок. — Ты знаешь, я не прозябаю в какой-то дыре. Я в Афганистане делаю большие дела, Леночка…

— Большие дела — это ошиваться в тылу, — подала голос Елена.

— Вот тут ты опять ошибаешься, — с обидой вскричал Кошевский, — от тыла тоже зависит многое. Ты подумай сама, Леночка. Что можно сделать там, — он махнул рукой в сторону гор, — в грязной тесноте окопов? Что-о? Ничего! Там только лишения и смерть. А теперь посмотри на меня…

Кошевский нервно рванул пуговицу кителя, освобождая горло. Щеки его побагровели.

— Ты знаешь… Из Афганистана я уеду уже майором и сразу сяду на полковничью должность. Сразу же в двадцать пять лет. Ты только потрудись подумать. Ты знаешь, что мой отец большой человек в партии, а моя мать руководит областной торговлей. Они выведут меня на самый высокий уровень. Все уже спланировано. С боевой репутацией ветерана войны мне прямая дорога в народные депутаты и не просто в каком-нибудь райсовете, а сразу в высший состав Верховного Совета. Поняла…

— Куда?.. С какой репутацией? — переспросила ошеломленная Елена. — С боевой?.. С боевой репутацией?..

— А ты что думала? — поддразнил ее Кошевский. — С репутацией ветерана войны! У меня уже есть, что показать людям! Вот это ты видела?

И он рывком вынул из внутреннего кармана что-то блестящее с бардовой эмалью и позолотой.

— Ордена, между прочим… Красного знамени… За службу Родине… Все настоящее… С удостоверениями… И за эту совместную операцию по разгрому Басира что-нибудь получу.

Он насупился, с важностью поглядывая на онемевшую Елену.

— За разгром Басира получишь, — тихо переспросила она, — ты получишь, бездельник, который проторчал несколько дней в женском модуле? — Лена зябко вздрогнула. — А ты знаешь, что нашим ребятам за эту же операцию ничего кроме взысканий не достанется…