В аду места нет

Брейди так давно не был с женщиной, что ему было нетрудно играть эту роль. Он погладил ее по спине, шепнув нетерпеливо:

— Бога ради, Вильма, нельзя ли нам куда-нибудь пойти?

— Конечно, можно, — сказала она спокойно. — Но это недешево.

— Ну так пойдем же, — сказал он.

Она пошла впереди, до конца коридора. Лестница вела в темноту, на второй этаж. Брейди поднялся следом за ней; она открыла дверь и вошла в роскошную спальню.

Стены были окрашены в голубоватые пастельные тона по контрасту с бежевыми коврами. Из мебели тут была только громадная кровать, стоявшая у стены, и маленькая тумбочка рядом с ней, на которой стоял телефон.

Вильма потушила большой свет и щелкнула другим выключателем; комната озарилась неярким сиянием бра, незаметных глазу. Брейди остановился у порога, и женщина прикрыла за ним дверь, повернув ключ в замке, и обвила его шею руками.

Что там о ней ни говори, но дело свое она знала. Она поцеловала его, ее губы раскрылись, и мурашки побежали у него по спине.

Через мгновение она отстранилась, задыхаясь и хохоча.

— Давай покурим, — предложила она. — У нас еще уйма времени.

Он дал ей сигарету, и она растянулась на кровати, откинувшись на подушку.

— Чем больше я смотрю на тебя, тем больше убеждаюсь, что уже видела где-то твое лицо.

Брейди закурил сигарету и выпустил облако дыма.

— Тут нет ничего удивительного, — оказал он спокойно. — Оно достаточно долго мелькало во всех газетах. Я — Мэттью Брейди.

На какое-то мгновение воцарилась мертвая тишина: глаза ее округлились.

— Брейди! — выдохнула она. — Но это же невозможно.

— Мне жаль огорчать тебя, голубка, — ответил он. — Но это так. Я драпанул из тюрьмы «Мэннингем» чуть больше часа тому назад.

Она села, спустив ноги на пол, и загасила окурок в пепельнице.

— Что тебе нужно, Брейди? — спросила она спокойно; самообладание, казалось, вернулось к ней.

— Мне некогда ходить вокруг да около, так что я перейду прямо к делу, — ответил Брейди. — Джанго вчера попытался переправить меня в лучший мир. Под некоторым нажимом он признался, что это ты его надоумила. Я хочу знать, почему.

— Черта с два я тебе что-нибудь скажу, — ответила она. — Убирайся отсюда, пока я не вызвала полицию.

Она привстала, и Брейди наотмашь ударил ее по лицу, отбросив обратно на кровать и сдавив ей рукою горло.

— Послушай-ка лучше меня, ты, потаскушка паршивая! — сказал он. — Если только ты посмеешь навести на меня фараонов — сейчас или когда угодно — я позабочусь, чтобы Джанго расплатился за это. У меня там остались друзья — надежные друзья. Стоит мне им намекнуть — и они превратят его морду в рубленую котлету.

Она злобно посмотрела на него, но в глазах у нее был страх — настоящий страх, и он понял, что задел ее за живое. Что Джанго для нее что-то значит. Брейди убрал руку с ее горла, и она села, потирая его.

— Что ты хочешь знать? — спросила она угрюмо.

— Вот так-то лучше, — сказал Брейди. — Намного лучше. Кто приказал тебе натравить на меня Джанго?

Она взяла сигарету из пачки, лежавшей у телефона, и прикурила от настольной зажигалки.

— Его зовут Дас, — сказала она. — Он индиец — возглавляет какое-то дутое религиозное общество под названием «Храм Тишины»; оно примерно в миле отсюда, рядом с театром «Ипподром».

Брейди нахмурился.

— Не понимаю. Я никогда раньше не слышал о нем.

Женщина пожала плечами.

— Но это правда. Он замешан во всех сомнительных предприятиях, какие только есть здесь в округе — от наркотиков до девочек. Он пришел ко мне в среду. Сказал, что у него есть клиент, которому охота, чтобы ты там гробанулся в тюряге. Сказал, что мы получим пять сотен, если только Джанго это устроит.

— И двести пятьдесят сверх того, в случае если он управится к сегодняшнему дню, — добавил Брейди.

Вильма кивнула.

— Верно. Если хочешь узнать побольше, пойди, повидайся с Дасом.

— Именно это я и сделаю, — ответил Брейди. Он дошел до двери, отпер ее и обернулся. — Не забудь, что я сказал тебе, Вильма. Если ты меня выдашь, Джанго заплатит по счету.

Она грязно, отвратительно выругалась; Брейди аккуратно прикрыл за собою дверь и вышел в коридор.

Вид у девушки в гардеробе был все такой же скучающий. Она подала ему пальто и шляпу без какого-либо проблеска чувства; Брейди надел их, спустился по лестнице и вышел на улицу, в дождь.

Глава пятая

Когда он шел прочь от клуба, ветер, задувавший с реки, принес с собой влажный и терпкий запах гниющих листьев; в нем было что-то от разрушения, и это наполнило его смутным, непонятным волнением.

Дождь падал тугими серебристыми копьями, блестевшими в свете фонарей, когда он быстро шагал по пустынным улицам к центру города. Мимо проехала случайная машина, да время от времени кто-нибудь торопливо шагал по тротуару, пряча голову в воротник от проливного дождя.

Он увидел старика в рваном пальто и берете — тот стоял под навесом в парадном на углу главной улицы, все еще не теряя надежды продать последнюю дюжину воскресных газет. Брейди купил у него одну; тыльной стороной ладони старик вытер каплю, висевшую у него на носу, и вышел под дождь, показывая, куда ему нужно повернуть.