Уже нет

Я опустил руку в воду. Вода ещё не до конца остыла, но девушку пора было вытаскивать. Я насухо вытер Гретту, дал ей новую одежду и, пока её тело не остыло после ванны, уложил в постель, накрыв двумя одеялами.

– Всё ещё холодно? – спросил я у неё.

На лице девушки появилась грустная улыбка.

– Нет, – ответила она. – Уже нет.

Следующим утром Гретта не встала с постели.

– Сегодня холодно? – спросила она, как только я вошёл в комнату.

– Нет, – ответил я, – на удивление тепло.

– Пойди на озеро, – приказала она. – И не беспокой меня до заката.

Я не спорил. Решил наловить рыбы и запечь её на ужин. Так, как любит Гретта.

Как, наверное, ей больно. Пока рыбачил, я вспоминал наши редкие и совсем непродолжительные разговоры. Когда я рассказывал о своей семье… Насколько больно ей было осознавать, что сама она осталась совсем одна. А возлюбленный? «Уже нет», – сказала она. Сейчас я вспомнил слухи, ходившие по городу несколько лет назад, и понял, что Гретта имела в виду вовсе не меня. Дело в том, что Гретта не так давно была очарована молодым человеком, гостившем в доме её семьи. Все уже готовились к свадьбе, когда невеста застукала своего наречённого с подругой. Я никогда не верил слухам. Но это, видимо, действительно было так.

В водной глади отразился закат. Солнце окрашивало облака в алый цвет. Пора было возвращаться домой.

Зайдя на кухню, я поставил ведро с пойманной рыбой у печки, а сам пошёл проведать Гретту.

Я вошёл в её комнату. Она лежала в постели. Но что-то было не так. Её улыбка… Она была слишком спокойная. Я подошёл к ней. Она не дышала. Я опустился на колени. Умерла она совсем недавно – была ещё тёплая, но она абсолютно точно была мертва. Она отослала меня, чтобы я этого не видел…

Это событие меня не сильно потрясло. Я знал, что она умрёт. Всё к этому шло. Я не чувствовал грусти и не жалел. Но что-то… Что-то, что я не мог понять, ещё два часа держало меня на коленях у её кровати.

Потом я очнулся. Мы жили в этом коттедже уже две недели. Скоро придут бунтовщики, а они непременно будут издеваться над, хоть и уже мёртвой, дочерью градоначальника.

Всё прошло очень спокойно. И утром первый луч солнца осветил новую могилу.

А вскоре пришли мои бывалые соратники. Они без разбора брали всё, что попадалось под руку. Ну, а я уже знал, что мне причитается. Я прошёл в комнату своей бывшей госпожи, открыл шкатулку и достал три вещи, подаренные Греттой.

– А ты, я вижу, берёшь самое лучшее? – с завистью спросил один из разбойников.

– Это вы всё берёте, – безразлично ответил я. – А я получил это в наследство.

Сейчас, направляясь домой, я думаю: кем же была для меня Гретта? За эти две недели она стала мне так близка… Я любил её? Наверное, да. Поразительно: я теряюсь в догадках и не могу разобраться в своих чувствах, хотя всё уже решено. Кажется, то же было и с Греттой. Она знала, что приближается смерть, и всё равно не могла понять свои чувства…

– Брат вернулся!

Дома меня встречали как героя. У меня же не было такого восторга. Я всё это воспринял очень спокойно. Я затем стал одаривать сестёр.

– Это тебе, – сказал я, вручая младшей браслет, затем обратился к старшей. – А это тебе.

Моя сестра приняла кулон, но взгляд её был обращён к другому украшению.

– А это кому? – спросила она, указывая на жемчужную заколку.

Эта заколка должна принадлежать моей любимой. Я сохраню её до нашей встречи. Скорее всего, я найду достойную девушку, которая станет моей женой и матерью моих детей. Но я не дам ей эту заколку. Заколка, предназначенная для моей любимой, не может принадлежать моей возлюбленной.

– Это моей любимой, – ответил я сестре.

Её глаза тут же загорелись интересом:

– Брат, у тебя есть любимая?

Я улыбнулся. Той самой грустной улыбкой, что так часто видел на лице Гретты.

– Нет, – сказал я. – Уже нет.