Ужасно роковое проклятье

В дверь позвонили. Я сорвалась с места, наступила Прудону на хвост, он заорал нечеловеческим голосом (а каким еще голосом может орать кот?) и пулей выскочил в коридор. Я, внутренне содрогаясь, открыла. На пороге стоял Франческо с букетом роз. Удивительных роз, чудесного бледно-золотистого цвета. Я люблю розы, и всей их необыкновенной гамме предпочитаю желтый. Знаю, что желтый цвет — символ измены, но мне наплевать. Тем более, Франческо не может быть изменщиком: ведь между нами, собственно, ничего еще не произошло.

— Я не опоздал? — спросил он, явно волнуясь, и протянул мне букет.

— Нет-нет! — откуда в моем, вполне обыкновенном, голосе, который мне знаком с раннего детства, появились доселе неведомые роковые интонации? — Вы легко меня нашли?

— Да, я привык ориентироваться в незнакомых городах.

— Вы много путешествуете? — я ставила цветы в вазу, позвоночником чувствуя взгляд Франческо.

И наш разговор, и наши действия напоминали какую-то не раз прочитанную книгу. Похоже, что для современной женщины казаться неординарной, несколько извращенной и слегка пугающей — верный способ понравиться современному мужчине. Только мне совсем не хотелось изображать героиню "Основного инстинкта": вести бой одновременно и за мужчину, и против него — так, чтобы бедный Франческо чувствовал себя рядом со мной, словно под контрастным душем, да к тому же еще и посреди съемочной площадки. Я лучше наберусь мужества и побуду самой собой. Пусть настоящая Сонья Крапьюнови не слишком цивилизованна, вероятно, несколько инфантильна, и много повидавший итальянец непременно решит, что я по-детски доверчива, а заодно по-детски же обидчива и мнительна. Что поделать, это я, а не персонаж сериала. Ну, а если реальная Соня Хряпунова ему не понравится, то все окончится, не начавшись. Полная решимости быть естественной, а не придуманной, я обернулась и замерла от увиденной сцены. Франческо держал в охапке моего кота, сунув свое лицо во взъерошенную шерсть Прудона. Толстое тельце моего питомца безвольно висело в сильных руках Кавальери. На морде его было написано: "Хозяйка! Ты кого в дом пустила? Он же ненормальный!" И, кажется, он прав.

Глава 4. Пир во время чумы

Я и мой верный друг, тоже большой любитель логических игр, Данила Изотов, сидели у меня дома, погруженные в глубокие размышления. Я позвонил приятелю с утра пораньше и попросил приехать: мол, дело есть. А по прибытии рассказал Даньке волнующую историю о двух обысках и двух покушениях на небогатую, не занимающуюся шпионажем, а также не принадлежащую к мафиозным группировкам и востроглазым бульварным репортерам девицу. Странность происходящего усугублялась тем, что Соня не отвечала ни на телефонные звонки, ни на стук в дверь, и на работе птичий голосок секретарши отрезал: "Ее сегодня не будет!", после чего раздались гудки. А ведь еще накануне мы с Сонькой расстались, живые-здоровые, и Софья пошла спать, сославшись на усталость.

После очередного рейда к безответной Сониной двери мы вернулись в мою квартиру, всерьез задумавшись над вопросом: стоит ли вызывать милицию, или подождать некоторое время — может, все само как-нибудь разъяснится? Предположим, Сонечка появится через пару часов и назовет друга детства Осю паникером, сообщив, что ходила в парикмахерскую, а потом прошвырнулась по магазинам — известно, что для женщины это процесс опьяняющий, многочасовой и неспешный.

Но и тогда вопрос не исчезнет: как бы узнать побольше про объект поисков неведомого злоумышленника? И как определить логику его действий: обыски в квартире; попытка усыпить Соню перед переговорами — так, чтобы она выпала из действительности на целые сутки; покушение на ее жизнь с помощью чугунного болвана весом центнера в три с половиной — упади он на Соньку, через пару дней ее бы уже отпевали. Зачем убивать предполагаемого владельца нужной до зарезу информации? В жилище уже прощупан каждый уголок, и ничего, по всей видимости, не обнаружено. Обыскать закуток хранителя фондов в "Коме-АРТ" не составит труда даже профану, даже рядовому посетителю. Там-то уж точно ничего нет, кроме галерейных этикеток и канцелярских принадлежностей. Сумку Соня утром каждого рабочего дня оставляет в своем кабинетике, а в сумке — те же бумажки, помада и ключи. Преступник может решить только одно: нужная ему вещь спрятана или непосредственно на теле Сони (если она, конечно, непроходимая дура), или у друзей, у родных, в камере хранения — где именно, знает только она.