Ужасающий рай

— Разве что какой пустотник решит устроить кровавую баню, — хохотнул первый страж, и гном неодобрительно на него посмотрел.

— Не слушай его, малой. Пустые, дай Лазурь, раз в три призыва появляются. Никто там никого убивать не будет.

Нам обоим уже откровенно не нравилось решение возвращаться. Но будет лучше, если хоть один из нас будет обладать силой возрождения. Я же найду другой храм и получу, что должно.

А если нет… что ж, моя жизнь уже не была бессмысленной. Ласка будет жить.

Разумных на улице тоже было больше, чем в прошлые мои прогулки по городу. В честь возвращения рейда повсюду летали праздничные фонарики, красочные ленты и группы, уже успевших отметить это событие, гуляк. Когда мы уходили из города, я бы ни за что не поверил, что здесь есть столько живых разумных. За этим всем даже прежний дух разрухи спрятался, и город на время прекратил выглядеть мертвым.

Но о праздничном настроении и речи не шло. Было видно, что многие из тех, кто оставался трезвым, напряжены до предела. Только наш низкорослый проводник пытался нас как-то растормошить. И по его слегка красноватому носу я даже догадывался, что в нем вызвало такую доброту и бескорыстие.

В конце концов разговор окончательно стих. Ничего обсуждать со стражей не хотелось. Хотя я отдавал себе отчет, что сейчас самое время воспользоваться опьянением гнома и расспросить о всех тех аспектах нового мира, что мы еще не знали.

Наконец, мы пришли к знакомому сооружению с длинной прозрачной башней, уходящей к невидимому потолку. Наше путешествие по Подземью оканчивалось тем, чем начиналось. Мы были только вдвоем и со страхом ожидали очередного рассвета в подземном мире.

С рассветом наливались светом пещерные корнецветы, и прораставший вглубь города коричневый древесный отросток корня покрывался тысячами горящих цветов. Так в подземном городе и отмечалось утро. Шло оно всего часа четыре, то есть один цикл по местному связанному с этим растением, исчислению времени.

Темные спящие бутоны начинают источать теплое белесое свечение, что затем, раскрываясь, переходят янтарный. Затем, спустя еще один четырехчасовой цикл, город начинает погружаться в рыжий, алый, темный багровый и, наконец, снова лишается света и засыпает. Каждый этап, кроме черного, длится примерно четыре часа, после чего растение засыпает на долгих шестнадцать часов. В городе воцаряется полумрак, окончательно превращавшийся в освещаемую лишь кристаллами темноту подземной ночи.

На небольшой каменной площади, увитой лишайником, собралась добрая сотня незнакомых людей. Выглядели они не многим лучше нас — уставшие и изможденные, при чем многих явно держали здесь дольше остальных.

Надеюсь, нам хотя бы не придется здесь ночевать. Стражник говорил, что процесс не займет много времени, и видя это, у меня возникают новые вопросы.

Решив проверить примерные уровни и наличие звериных имен в общей массе, я был вскоре вынужден признать эту затею провальной. Уровни в среднем были от десяти до тридцатки. Иногда встречались уровни около сорока. Но разобрать у кого есть звериное имя, а у кого его нет, было почти невозможно.

Слишком часто звериные имена на слух они мало чем отличаются от нынешних. А вот голова от дикой мешанины цифр и имен разболелась сразу же. И уходить это скопление летающего над головами текста не собиралось, пока я с пол минуты не потратил на попытки протереть глаза.

Я очень боялся увидеть превосходство в уровнях среди других новичков из той же кровавой комнаты, что и мы. И оно было, но не таким сильным, как я боялся. Мой двадцатый никого не удивлял ни в хорошем, ни в плохом смысле. Он был среднестатистическим.

Но уровни, даже самые высокие среди присутствующих, не будут иметь никакого значения в предстоящем событии.

— Начальник, разгонять старых жмуров будем? — спросил один из наших сопровождающих у кого-то из сержантов стражи.

— Как Махи решит, — отмахнулся тот.

Некоторых, как и нас, тоже конвоировали стражи. Но к самой башне подходить никто из охраны не решался. Или так было задумано с самого начала — предположил я, когда увидел, что с подоспевшим еще одним отрядом солдат начали формировать полноценное оцепление вокруг здания.

А затем в метре от нас на землю картинно вылился поднос объедков. Вместе с самой посудой, разумеется. Стража не отреагировала на это никак, никто даже не замедлился. И мы со спутницей почти синхронно взметнулись в воздух, перепрыгивая мусор.

Ласка попыталась ободряюще усмехнуться по приземлении, но проступавшие слезы выдавали её. Только сейчас я заметил, что они были черными. То есть прозрачными, но в каждой капле будто бы струилась черная дымка, метавшаяся по всему крохотному объему, но не желающая смешиваться с прозрачной жидкостью. Вот значит, что это такое…