Увидеть лицо

— А, ничего особенного. Три кабана… нетренированные, полупьяные, неповоротливые, только и умеют, что водку жрать. Так что большой заслуги в этом нет.

— Зачем ты за мной следил?

— Во-первых, проверял, следит ли за тобой кто-нибудь еще. Ответ — нет. А во-вторых… — Виталий запнулся, и Алина договорила за него.

— Чтобы убедиться, что это действительно я.

— Ты должна меня понять.

— Ничего я не должна! Я уже все поняла еще тогда! Я никуда с тобой не поеду!

Виталий резко остановил машину, так что Алина чуть не стукнулась носом о приборную доску, перегнулся, открыл дверцу с ее стороны и отрывисто произнес:

— Ну?! Выходи!

Алина не двинулась с места, зло кусая губы. Виталий хмыкнул, захлопнул дверцу, и «лендровер» снова помчался вперед.

— Как самочувствие? — спросил он. Алина сердито дернула головой.

— Неважно. Спасибо, что спросил!

— Узнаю тон! Ну… конечно, за эту неделю ты, похоже, поглотила годовой запас алкоголя целого квартала!

— Зато ты, очевидно, все эту неделю был трезв, как стеклышко!

— Отнюдь. Довольно мутен. Только вчера прояснился.

— Куда мы едем?

— Ко мне.

— Почему к тебе?

— А куда? К себе ты меня не пустишь, я уверен. А баров на сегодня, я думаю, хватит, — он усмехнулся. — Кроме того, ты должна принести Мэй свои извинения. С ней еще никто не обращался так бесцеремонно. Даже я.

Алина посмотрела на него с откровенным испугом.

— Шутишь?! Она же разгрызет меня на мелкие кусочки! Я видела ее зубы!

Виталий захохотал.

— Не переживай! Мэй — очень воспитанное существо, гораздо воспитанней тебя! Она ничего не сделает без моего разрешения…

— Думаю, оно не заставит себя ждать!

Виталий насмешливо фыркнул, и некоторое время они молчали, потом Воробьев произнес:

— Хочу сказать, что я ведь не сразу начал за тобой наблюдать. Только несколько дней спустя. Понимаешь, что это значит? Я смог тебя найти. Значит, мы действительно сможем найти и остальных.

— Что заставило тебя передумать? — удивленно спросила Алина. — В своем отказе ты был очень убедителен.

— Позволь мне пока не отвечать на этот вопрос, — негромко отозвался Виталий. — Мы вместе постараемся найти их, только… не надо задавать мне вопросов, ладно?

— Ладно.

Виталий снова замолчал, следя за дорогой. Лицо его стало напряженным, осунувшимся, усталым. Через несколько минут он глухо сказал:

— Аля… мне правда… очень жаль.

— Мне тоже, — эхом откликнулась Алина, откидываясь на спинку кресла и закрывая глаза.

* * *

— Слушай, а ты точно не бандит? — спросила Алина, разглядывая просторный, красиво отделанный холл двухэтажной квартиры. В полуметре от нее стояла уже отгавкавшая свое взъерошенная Мэй, сверля ее раздраженно-подозрительным взглядом. Потом она перевела его на хозяина, безмолвно спрашивая, не выжил ли он из ума, приведя в свой дом эту возмутительную особу. Виталий расхохотался.

— Да точно, точно. Для бандитизма у меня слишком кроткий характер.

— Кроткий, ага, — пробормотала Алина, вспоминая недавнюю сцену в «Чердачке». — И те трое, очевидно, потеряли сознание, потрясенные твоими аристократическими манерами.

— Не зуди! — Виталий помог ей снять пальто и повесил его на вешалку, потом повел рукой в сторону настороженной чау-чау. — Ну, валяй, исполняй обещание.

— Ты это серьезно?

— А как же. Она все помнит. Собака — тот же человек, только рубашка другая.

Алина вздохнула, посмотрела на угрюмую собачью морду, потом села на корточки и, молитвенно сложив ладони, торжественно произнесла:

— Глубокоуважаемая Мэй. Простите пожалуйста глупое прямоходящее существо. Клянусь, что больше никогда не буду целовать вас и вообще производить над вами какие-то действия без вашего разрешения. Искренне раскаиваюсь, плачу и рыдаю. Пожалуйста, не жуйте меня.

Виталий за ее спиной испустил сдавленный стон, очевидно, неожиданно плохо себя почувствовав. По морде Мэй расползлось выражение глубочайшего изумления, она озадаченно развесила стоявшие торчком уши, хрюкнула, и Алине показалось, что чау-чау сейчас поднимет переднюю лапу и покрутит ею у своего пушистого виска.

— Бух! — снисходительно сказала Мэй, развернулась и убежала куда-то вглубь квартиры, звонко цокая когтями по полу. Алина встала и повернула голову, и Виталий, корчившийся от сдерживаемого смеха, тут же обрел серьезный вид.

— И что она хотела этим сказать?

— Ну, мол, живи пока.

— Ободряет.

Виталий пошарил на обувной полке и выдал ей тапочки. Женские, отметила Алина, и тут же спросила:

— Ты тут один живешь?

Виталий молча кивнул, умело спрятав ухмылку, и прошел вперед. Включил свет и приглашающе махнул рукой. Алина осторожно вошла в просторную гостиную и остановилась, оглядываясь по сторонам, потом снова настороженно покосилась на Виталия.

— Хочешь спросить еще раз? — насмешливо осведомился он. Алина пожала плечами.

— Я ничего не говорила.

— В таком случае, располагайся. Я, извините, переоденусь.