Увидеть лицо

Женька что-то возмущенно-испуганно закричала из трубки, и тогда Алина, не нажимая кнопку отбоя, легким взмахом отправила телефон за парапет, немигающе глядя перед собой, и тот тихо булькнул где-то внизу.

Вообще-то такое выражение чувств было ей не по карману, но сейчас Алине на это было наплевать.

Да и чувствто, собственно, не было.

* * *

Женька убрала палец с западавшей кнопки звонка и снова, уже в который раз напряженно прислушалась, но единственным звуком, который доносился из-за двери, была включенная почти на полную громкость музыка и голос Сары Бритмен, гулко исполнявшей в грязном подъезде оперные арии. Она снова начала стучать, одновременно крича:

— Аля, открой! Аля, это я, Женька! Аля, ну пожалуйста, открой! Господи боже мой, да что же это?!.. Алька!

Поднимавшаяся по лестнице соседка с большим увесистым пакетом в руке, из которого торчал длинный батон, недовольно проворчала:

— Хоть бы музыку прикрутила — совести нет!.. Что, не открывает?

— Может, милицию вызвать? Вдруг что-то случилось… — Женька жалобно посмотрела на нее, но женщина только презрительно поджала губы.

— Да ничего с ней не случилось. Я ее час назад в магазине видела, она вино покупала. Который день подряд, между прочим! Да и еще так много… А сама пьяная — еле на ногах держится! Докатилась! И кто бы мог подумать — вроде была такая приличная девочка…

Женька махнула на нее рукой и снова принялась исступленно колотить в дверь.

— Алька, открой! Открой, зараза, а то я ментов вызову! Алька!..

Минут через пять ее усилия все же были вознаграждены — дверной замок щелкнул, и дверь чуть приоткрылась, колыхнув в сторону Женьки густое облако перегара и сигаретного дыма.

— Не надоело? — хрипло, с пьяной усмешкой спросили ее из щели. В коридоре было темно, и Женька могла разглядеть лишь неясные очертания стоявшей возле двери фигуры, которая чуть покачивалась взад-вперед.

— Алька! Ты с ума сошла что ли?! Почему к телефону не подходишь?! Я тебе звоню с утра до ночи! Что у тебя случилось?! Кто-то умер?!

— Да, — отозвалась фигура. — Я. Вот, поминки справляю.

— Аля, Толик уже пеной исходит! Ты все свои рабочие дни пропустила, ничего ему не сообщила! Мы с Тамилкой тебя пока прикрываем, но… ты же знаешь Толика, да и Тамилка скоро взбрыкнет!.. Ты б ему хоть позвонила, объяснила…

— Да пошел он, ваш Толик, и вы вместе с ним! — с развязной дружелюбностью ответила фигура и сделала попытку захлопнуть дверь, но Женька успела всунуть в щель ногу, а следом и согнутый локоть. Фигура философски пожала плечами, после чего вдруг отпустила дверь, развернулась и, покачиваясь, побрела в комнату, цепляясь за стены и путаясь в распахнутом халате. В пальцах фигуры дымилась сигарета. Женька захлопнула за собой дверь и пошла следом, морщась от громкой музыки и с ужасом глядя по сторонам. В квартире, обычно такой аккуратной, царил страшный беспорядок, пол был в отпечатках засохшей грязи, кругом валялся мусор и разбросанные вещи. В раковине лежала грязная посуда, опрокинутый табурет указывал ножками на включенную, несмотря на день, лампу. На плите громоздились кастрюли и сковородки с остатками еды. Возле посудного шкафа сидела Стаси с паутиной на пышных усах, ошеломленно глядя на выстроенные перед ней в ряд три наполовину открытых консервных банки с рыбой, кусок засохшего сыра и бутылку кефира, которую она не смогла бы открыть даже при всем своем желании. Увидев Женьку, она пронзительно замяукала, требуя, чтобы ей объяснили, что происходит, и немедленно вернули все на свои места. Потом раздраженно мазнула лапой одну из банок — кошка привыкла есть из своей миски и не желала выцарапывать рыбу из щерящихся острыми зубьями щелей. Женька схватилась за голову, потом выбросила сыр в мусорное ведро, спрятала в холодильник две банки, открыла третью и вывалила ее содержимое в ярко-синюю кошачью миску, в другую налила кефир, предварительно понюхав его, и Стаси с благодарным урчанием принялась чавкать. Женька открыла окно и побежала в гостиную.

В гостиной было пасмурно и туманно из-за густой завесы холодного сигаретного дыма. Повсюду валялись книги, смятые бумажки и пустые винные бутылки. На столе их выстроилась целая армада. Алина в полурасстегнутом халате сидела рядом на стуле, поджав под себя одну ногу, и курила, переправляя в высокий бокал содержимое очередной бутылки, то и дело проливая его на и без того грязный стол.

Женька подошла к компьютеру, на экране которого прыгали цветные всполохи, прикрутила звук, после чего села за стол рядом с Алиной и осторожно тронула ее за плечо.

— Альчик?! — жалобно произнесла она, не понимая, что происходит, и понимая только одно — у подруги случилось что-то серьезное. При всех неприятностях, которые на них обрушивались, Алина никогда не доводила ни квартиру, ни себя до такого состояния. — Аля.