Увечный бог. Том 2

Насекомые вонзились ему в спину, словно град из дротиков.

Они валились и валились. Груз становился все больше. Затрещали кости. Маппо с трудом мог вдохнуть и стиснул зубы от боли.

Саранча, обезумевшая от запаха живой плоти, снова и снова пыталась жвалами впиться в Маппо.

Однако насекомые не знали, что кожа трелля тверже дубленой шкуры.

Прокусить Маппо саранча не могла, зато навалилась неподъемной тяжестью, готовая его раздавить. В просветах между сплетенными перед лицом пальцами он видел лишь черноту; с каждым вдохом в горло набивалась пыль. Оглушенный бессильным клацаньем, придавленный овеществленной тьмой, он мог лишь терпеть.

Сознание д’иверса коснулось Маппо. Не он один был мишенью гнева. Кто же тебя так ужалил? Кто прогнал тебя в твоей же пустыне? От кого ты бежишь?

Д’иверс был невообразимо древним. Он не обращался очень долгое время – тысячи лет, а то и больше. Разум уступил место примитивным инстинктам. Осколки, опалы, алмазы, камни, листья, кровопийцы… Слова проникали в голову Маппо из ниоткуда. Девичий голосок как будто напевал считалочку: осколки, опалы, алмазы, камни, листья, кровопийцы… Прочь!

С оглушительным ревом груз на спине разлетелся в стороны.

Маппо распрямился, запрокинул голову назад.

– Осколки, опалы, алмазы, камни, листья, кровопийцы – прочь. Прочь! Прочь!

Песня изгнания.

Туча взмыла вверх, завращалась и унеслась вдаль. Следом пролетел вихрь из бабочек, и наконец все стихло.

Маппо озадаченно повертел головой. Вокруг никого не было. Дитя, где ты? Такая мощная песнь… Ты форкрул ассейл? Не важно. Маппо благодарен тебе.

Он был весь в синяках. Кости ныли. Но все-таки живой.

– Будь осторожнее, дитя. Этот д’иверс когда-то был богом. Кто-то разорвал его, разорвал на столь мелкие кусочки, что он так и не смог восстановиться. Он не осознает себя; он чувствует лишь голод. Только ему не нужны ни ты, ни я, а что-то иное. Возможно, сама жизнь. Дитя, твоя песня обладает силой. Но будь осторожна: то, что можно изгнать, можно и навлечь на себя вновь.

До него опять донесся ее голосок – только теперь он звучал дальше и тише.

– Как мухи. Как мушиная песня.

Маппо кряхтя поднялся. Снял мешок, развязал и, порывшись, достал бурдюк. Сделал большой глоток, перевел дух, выпил еще, потом запихнул бурдюк обратно. Снова подтянув ремешки, он развернулся на восток и продолжил бежать.

К самому краю света.

– Красивый меч.

– Увы, но этот я оставлю себе. Тебе я отдам два летерийских.

Риадд Элейс прислонился спиной к неровной стене пещеры.

– Как они запечатлели драконов на клинке?

Силкас Руин рассматривал меч. Вороненая сталь переливалась в отсветах костра.

– Что-то здесь не так… – произнес он наконец. – Дом Хуст сгорел дотла вместе со всем – кроме Харканаса, конечно. Город уцелел… почти. Но Хустовы кузни были ценным призом, а если не можешь что-то взять – уничтожь.

Риадд повернул голову. В жемчужном небе снаружи занимался новый рассвет. Он пробыл один довольно долго. Когда проснулся, тисте анди уже сидел в пещере, словно его принесло ночью вместе со снегом.

– Я не понимаю ничего из того, что ты говоришь.

Белое лицо в свете костра приобрело почти человеческий оттенок, но пугающе красные глаза разрушали иллюзию.

– Мне казалось, я знаю все клинки, выкованные в Хустовых кузнях, даже малоизвестные.

– Этот едва ли выглядит малоизвестным, – заметил Риадд. – Он похож на оружие героя. Знаменитое. Нареченное собственным именем.

– Будь по-твоему, – кивнул Силкас. – Я хоть и стар, но все же не забыл древний завет: не доверяй теням. Нет, тот, кто дал мне этот меч, затеял какую-то игру.

– Тебе его кто-то дал? В обмен на что?

– Если бы я знал.

Риадд усмехнулся.

– Не заключай сделку, если не знаешь, что получит вторая сторона. Так мне однажды сказал Онрак. Или, может, Улшун Прал.

Силкас метнул в него грозный взгляд.

Риадд потянулся и встал.

– Ну что, выдвигаемся дальше?

Силкас убрал меч в ножны и тоже поднялся.

– Думаю, мы ушли уже достаточно далеко.

– В каком смысле?

– Я хотел отвести тебя прочь от Старвальд Демелейна и отвел. – Он повернулся к Риадду. – Вот что тебе нужно знать: твоя элейнтская кровь – это яд. Во мне она тоже есть. Мы с братом сами приняли ее – из необходимости. Ну и из жажды власти, конечно. С кровью Т’иам в наших жилах мы смогли принести мир в Куральд Галейн. Естественно, для этого пришлось сокрушить все Дома, не подчинившиеся нам. Что ж, прискорбно – это была единственная мысль, которую яд позволил нам испытать. Даже гибель тысяч не поколебала нас. И не помешала убить еще многие тысячи.

– Я не ты, Силкас Руин.

– И я сделаю все, чтобы так оно и оставалось.

Риадд подошел к выходу из пещеры и посмотрел на изломанные заснеженные скалы, белые от слепящего солнца. В тени снег синевой напоминал небо.

– Что же ты сделал, Силкас?