Увечный бог. Том 2

«Ты поступишь правильно, солдат, потому что иначе ты просто не умеешь. Ты больше ни на что не способен, кроме как поступать правильно».

А если от этого становится больно?

«Что ж, беда. И прекрати нытье, Скрип. Ты вообще-то не столь одинок, как тебе кажется».

Скрипач хмыкнул. Интересно, откуда взялась эта мысль? Не важно. Начинало казаться, будто вся эта затея бессмысленна. Будто пустыня убьет их всех. Но до тех пор нужно просто держаться и идти.

Идти.

Маленькая обветренная ручонка потянула его за куртку. Скрипач опустил глаза.

Мальчишка указывал пальцем вперед.

Идут.

Скрипач прищурился. В отдалении один за другим из темноты возникали чьи-то силуэты.

Идут.

– Нижние боги, – прошептал он.

Идут.

Глава пятнадцатая

Эпохам прошедшим
Нечего нам поведать,
Они покоятся у нас под ногами,
Не издавая ни шороха,
Мертвые, как и те глаза,
Что их наблюдали.
Будто пыль, они собираются
В самых далеких и темных углах,
Их не найти
На пергаментных свитках
Или на страницах
Обшитых кожей томов,
Они не высечены
На стенах и памятниках,
Они не скрываются,
Ожидая, пока их найдут,
Словно сокровище
Или сокровенную истину.
Эпохи прошедшие
С небес не сойдут
В горсти у бога
Или зажатые в кулаке
Заикающегося пророка.
Эпохам прошедшим
Навеки остаться неузнанными,
А урокам им – неусвоенными,
Ибо дурак может
Лишь только смотреть
Вперед – туда, где будущее
Улыбается пустыми глазами.

«Беспомощные дни»

Рыбак кель Тат

Время утратило всякий смысл. Их мир теперь будто покачивался взад-вперед на волнах крови. Йан Товис сражалась вместе со своим народом. Рвением да и мастерством она нисколько не уступала брату. Она рубила лиосан, пока руки не перестали слушаться, и затем, волоча за собой меч, отступила. Окруженная тяжелой, беспросветной тьмой, она плелась, с трудом глотая ртом воздух, едва не теряя сознание, но вовремя приходя в себя, выбираясь из схватки, переползая через раненых и умирающих. Выйдя, она упала на колени, потому что ноги вдруг отказались идти дальше, а вокруг беспрестанно то накатывал, то отступал круговорот фигур, перемещающихся от тела к телу. В воздухе разливались ужасные звуки: стоны боли, крики резчиков и носильщиков, рев бесконечной схватки.

Теперь она понимала гораздо больше. О мире и о борьбе за выживание в нем – да и в любом мире вообще. Увы, ей не хватало слов, чтобы это выразить. Такие откровения лежали за гранью ее ума. Хотелось плакать, но слез не осталось, и самым драгоценным было сделать очередной вдох, а затем еще. Каждый раз она поражалась, насколько это хорошо.

Трясущейся рукой она стерла кровь и грязь с лица. Перед глазами промелькнула тень – это совсем близко пролетел еще один дракон, но не спустился к разрыву, а поднялся повыше, завис ненадолго перед Светопадом, а затем растворился в сиянии.

Облегчение пришло вместе с приступом тошноты. Йан Товис согнулась пополам, и кто-то легко коснулся ее спины.

– Вода, ваше величество. Пейте.

Йан Товис подняла взгляд. Женщина казалась знакомой, но только потому, что ее лицо постоянно мелькало в стычке. Вроде бы она орудовала андийской пикой. Сумрак благодарно, но все равно виновато кивнула, принимая бурдюк.

– Они утратили волю, ваше величество. Снова. Это от шока.

Да, именно. От шока.

Половина моего народа либо мертвы, либо не в силах сражаться. То же у летерийцев. А брат по-прежнему высоко держит голову, как будто все идет по плану. Как будто его удовлетворяет наше упрямое безумие, в которое он сам нас и вверг.

Кузнец подчиняет железо своей воле. Кузнец не испытывает сожалений, если оно сопротивляется, пытаясь найти свою истину, принять свою форму. Он кует металл, пока он не превращается в то, что ему нужно, – меч, острый и смертоносный.