Уцелевший

Думаю, это как раз и было признаком нервного напряжения, все равно что шутить и смеяться, оказавшись на смертном одре. Но этот разговор позволил мне понять, что теперь парни чувствовали себя гораздо лучше, пусть облегчение еще было не окончательным, но настроение у всех было достаточно приподнятым, чтобы приняться за работу и отпустить пару-тройку едких замечаний. Теперь мы были больше похожи на прежних себя. В любом случае, я сказал, что собираюсь прикорнуть ненадолго, опустил камуфляжную шляпу на глаза и попытался немного поспать, несмотря на колотящееся в груди сердце, которое никак не могло успокоиться.

Прошло еще где-то десять минут. Внезапно я услышал, как Майки издает знакомый звук тревоги. Пссст! Пссст! Я поднял шляпу и инстинктивно глянул влево, туда, где Акс – я точно знал – прикрывает наш фланг. Он с каменным лицом сидел на месте в огневой позиции, его винтовка была нацелена наверх, в гору. Я повернулся, чтобы посмотреть назад, где Майки огромными глазами уставился на верх склона, знаками отдавая приказы, инструктируя Дэнни запросить немедленное подкрепление из штаба, если он сможет починить радио. Майки увидел, что я ничего не понял, тяжело взглянул на меня и указал прямо вверх, подавая мне сигнал сделать то же самое.

Я поставил свой «Mark 12» в огневую позицию, поднял голову на несколько сантиметров и посмотрел вверх. На вершине в одну линию были выстроены где-то от восьмидесяти до сотни вооруженных талибов, у каждого в руках я увидел «АК-47», направленный вниз. Некоторые несли гранаты с ракетными двигателями. Справа и слева они начали спускаться вниз по нашим флангам. Я знал, что они могли смотреть на меня, но увидеть не могли, как не могли заметить ни Акса, ни Дэнни. И я был не уверен, видели ли они Майки.

Сердце мое ушло в пятки. И я проклял этих сраных пастухов, а заодно и себя за то, что не убил их, хотя любой военный трактат из написанных за всю историю человечества советовал мне именно это. Не говоря уже о моих собственных инстинктах, которые твердили, что стоит согласиться с Аксом и казнить их. И пусть эти либералы катятся к черту на гужевой повозке и прихватят с собой все их чертовы ничего не значащие правила военного этикета, права человека и все остальное дерьмо, которое делает их счастливыми. Хотите осудить нас за убийство? Ну что ж, вперед. Но, по крайней мере, мы будем живы и сможем по-своему ответить на это. А то, что происходило теперь, было по-настоящему паршиво.

Я прижался спиной к дереву. Я все еще был уверен, что меня не заметили, но их намерения были мне понятны: обойти нас с обоих флангов. Я осторожно посмотрел вперед. На вершине горы все еще толпились вооруженные люди, и мне показалось, что теперь их еще больше, чем раньше. Мы не могли подняться вверх, и у нас не было возможности двигаться вправо или влево. По сути, они поймали нас в ловушку, во всяком случае, если нас заметили. Но я все еще не был уверен.

И до сих пор не прозвучало ни единого выстрела. Я еще раз глянул наверх, на одно-единственное дерево надо мной, чуть слева, где-то метрах в двадцати. Тут мне показалось, что я увидел движение. Потом уже отчетливо стало видно шевеление, сначала я ясно различил тюрбан, а потом и ствол «АК-47», наведенный в моем направлении, хоть и не прямо на меня.

Я крепче сжал свое надежное ружье и легонько пододвинул его в направлении дерева. Кто бы там ни был, он все еще не видел меня, притаившегося в отличной, хорошо скрытой позиции. Словно мраморная статуя, я оставался абсолютно неподвижным и до жути спокойным.

Я бросил взгляд на Майки, который также не шевелился. Потом я снова взглянул на дерево, и на этот раз тюрбан был уже перед ним. Талиб с крючковатым носом уставился прямо на меня своими черными глазами, зияющими над густой запутанной бородой. Ствол его «AK-47» был направлен прямо мне в голову. Он меня увидел? Он собирается открыть огонь? Что думали по этому поводу либералы? На это у меня уже не было времени. Я сделал один выстрел и снес ему голову.

В этот момент перед нами разверзся ад. Талибы накрыли нас лавиной огня, стреляя вниз по склону горы, со всех позиций. Акс отклонился влево, пытаясь отрезать им путь вниз и стреляя без передышки. Майк, не переставая, палил прямо у меня над головой из всего оружия, какое у него только было. Дэнни стрелял в террористов, одной рукой пытаясь целиться, а другой все еще отчаянно пытаясь настроить радио.

Я слышал, как Майки кричал: «Дэнни, Дэнни, ради всего святого, заставь эту хренотень работать! Маркус, теперь выбора нет, дружище, убей их всех!!!»