Уцелевший

«Морские котики» SEAL могут с ними справиться, как и с любым другим врагом. Но только не в том случае, если кто-то хочет посадить нас за это в тюрьму, когда мы вернемся домой. И уж точно мы не хотим ждать в горах, пока кто-нибудь перережет нам горло, и при этом не иметь возможности отомстить врагу, если его классифицируют как невооруженного афганского пастуха.

Но это насущные боевые проблемы солдата США, постоянное беспокойство о том, как рассудят его действия американские СМИ, которые, кажется, ждут не дождутся нас сломать. Хоть мы и не сделали ничего, чтобы заслужить подобное. За исключением, может быть, любви к своей стране и ко всему, что она олицетворяет.

На ранних сроках моей службы в Афганистане бои шли почти постоянно. Наши отряды выходили в горы ночь за ночью, пытаясь остановить повстанцев, пробирающихся через горные перевалы. Каждое полнолуние мы проводили операции, потому что это было единственное время, когда мы могли уловить хоть какой-то проблеск света над темными горами.

В соответствии с лунными фазами мы садились в вертолеты и наблюдали, как эти бородатые фанатики пробираются через границу в Афганистан. Потом наземные подразделения окружали террористов, вертолеты гнали их, словно овчарки гонят овец. И они бежали со всех ног прямо на ожидавших их для поимки и допроса войска США.

Вам может показаться странным, что специалистам-подводникам из роты SDV приходится проводить операции в трех километрах над уровнем моря. В общем-то предполагается, что само SDV – судно доставки подводного десанта, мини-субмарина, которая привозит нас на места наземных операций – самая тихая и незаметная машина в мире. Отсюда следует, что экипаж самого незаметного судна в мире – самые хитрые парни в мире. Мы проводим опасные операции в глубоком тылу врага, наблюдаем и докладываем о его позиции и живем постоянно на пределе нервного напряжения. Наше основное задание – найти цель и потом вызвать подкрепление для прямой атаки. Хотя на самом деле именно прямые действия являются целью, их невозможно осуществить без того опасного дела, которым мы и занимаемся на одиноких вершинах Гиндукуша.

Капитан-лейтенант Эрик Кристенсен всегда понимал важность нашей работы, и он был моим хорошим другом. Раньше он называл операции в мою честь. Я был техасцем, и он почему-то находил это невероятно забавным, хотя сам он был уроженцем Вирджинии. Эрик считал, что я представлял собой нечто среднее между преступником Билли Кидом и охотником Буффало Биллом и что я был способен быстрее всех вытащить револьвер из кобуры. Неважно, что оба эти ковбоя были родом из гораздо более северных мест – из Канзаса или около того. До сих пор, по мнению Эрика, Техас и все штаты к западу и северу от него представляли собой бесплодную пустыню, где правит лишь закон «кольта-44», земли скотоводов и краснокожих.

И поэтому у нас всегда были операции под названием «Ковбой» или «Одинокая звезда». Ему нравилось называть операции в таком техасском стиле, специально для меня. Большая часть наших миссий были очень тихими и включали в себя строго разведку горных перевалов и деревень. Мы всегда старались избежать перестрелки: сначала просто фотографировали, а потом как можно спокойнее захватывали цель. Неизменно мы искали кого-то, выделяющегося из окружения – одного человека в деревне, который выглядел или вел себя иначе, талибского убийцу, который просто не мог быть фермером.

Иногда мы натыкались на группу бородатых угрюмых ребят, сидящих вокруг костра. Они пили кофе, а рядом наготове неизменно лежали «АК-47». Нашим первым действием была их идентификация. Были ли они пуштунами? Мирными пастухами, пасущими коз и овец, или вооруженными бойцами «Талибана», яростными горцами, которые перережут тебе горло, как только доберутся до тебя? Уже через несколько дней мы поняли, что талибы были совсем не такие грязные и грубые, как афганские крестьяне. Многие из них получали образование в Америке, а теперь они прятались здесь и активно готовили оружие, чтобы убивать нас.

И почти так же быстро мы поняли, насколько впечатляюще талибы действовали на своей территории. Я всегда думал, что они просто со всех ног убегут от нас, когда мы их обнаружим. Ничего подобного. Если они находились или могли быстро добраться до возвышенности, то довольно яростно отбивались. Если мы шли на террористов сверху, они обычно либо сдавались, либо поворачивали обратно к границе, в Пакистан, где мы не могли их преследовать. Но при ближайшем рассмотрении в их глазах всегда сверкал вызов, выражающий ненависть к Америке, и огонь революции, который горел в их душах.