Уцелевший

Подняв глаза, детектив увидел, что дочь серьезно смотрит на него. На секунду он подумал быстренько закрыть эту тему, но потом понял, что на этот раз уже не получится. Теперь все изменилось. Пришло время начать все сначала. Поговорить начистоту.

– Понимаешь, Кортни… – Закрыв глаза, он попытался сформулировать то, что хотел сказать. – У нас с твоей мамой не все было так гладко… Наш брак был не идеален… Если честно, у нас вообще все было не здорово.

– Я знаю, папа.

– Знаешь? – удивился он.

– Ну, знаю про твой роман.

– Роман?! Какой еще роман?

– Ну, твой роман с Фелицией!

– Ты правда решила, что у нас с ней был роман?

– А что еще мне было думать?

– О господи… Неудивительно, что ты так вела себя… – простонал он, закрыв лицо руками, и глубоко вздохнул. – Это я во всем виноват. Надо было все тебе рассказать. – Взяв Кортни за руку, он наклонился к ней поближе. – Кортни, я никогда не изменял твоей маме. Мы с Фелицией начали встречаться всего семь-восемь месяцев назад.

– Но почему тогда… – растерялась девочка.

– Кортни, твоя мама была не совсем здорова. То есть она была серьезно больна. У нее была клиническая депрессия. Половину времени она вообще отказывалась выходить из дома. Биполярное расстройство личности. Мы всегда скрывали это от тебя… и, видимо, зря.

– Биполярное расстройство?

– Она пила таблетки, ходила к специалисту в Керрисдейле, – глубоко вздохнув, продолжил Страйкер и приготовился сообщить с ужасом глядящей на него дочери самое страшное. – Кортни, ты думаешь, что в тот вечер я позволил ей сесть за руль в пьяном виде. Но это не так. Она не выпила ни капли.

– Но как же тогда…

– Мост Динсмор абсолютно прямой и ровный, – тихо произнес Страйкер. – Машин в тот вечер на нем не было. Кортни, она сама так решила. Это не был несчастный случай. Она намеренно съехала с моста.

Кортни изменилась в лице и убрала руку. Отец напряженно смотрел на нее, ожидая, что она станет плакать и кричать или как минимум закатит истерику. Но этого не произошло: девочка печально взглянула в окно на заснеженные холмы.

– Солнце, ну как ты?

– Наверное, я всегда это подозревала, – прошептала Кортни, – просто мне не хотелось в это верить…

– Мне очень жаль, милая… Жаль, что такое случилось с мамой. И с Рейн.

– Все так странно, – взглянула на него Кортни. – Когда мы с Рейн сидели в том фургоне, я знала, что мы умрем. Правда знала. А Рейн была в шоке или что-то вроде того, она ничего не понимала. Поэтому я стала запихивать ей под одежду эти стейки, думала, что они защитят ее, если он начнет стрелять… А теперь я думаю, что, возможно, именно из-за них она утонула. Может, именно из-за них она не смогла доплыть до берега. Я убила ее.

– Ее убило падение, – посмотрев ей в глаза, возразил Страйкер. – Там очень сильное течение, она все равно не смогла бы выбраться.

– Просто у меня такое чувство…

– Ты сделала все, что могла. Слава богу, ты догадалась насчет этих стейков, они изменили траекторию пули. Доктор говорит, что ты будешь ходить!

– Как раньше?

– Не знаю, – взяв ее за руку, честно признался Страйкер.

Кортни замолчала. По ее щекам скатилось несколько одиноких слезинок.

Страйкер встал, обнял ее, чувствуя грудью ее теплое дыхание, ощущая лимонный аромат стирального порошка от ее одежды. Она тоже крепко обняла отца. Через некоторое время Страйкер отстранился и с прищуром посмотрел на дочь:

– А что ты хочешь в подарок на Рождество?

– Для начала, чтобы они уже удалили эту пулю из позвоночника!

– Я тебя люблю солнце! – от души рассмеялся отец и погладил Кортни по щеке.

– Я тебя тоже люблю, пап!

Он достал из-под кровати чемодан, проверил, надежно ли защелкнуты замки, а потом помог Кортни пересесть с постели в инвалидное кресло.

– Давай, – тихо произнес он, – надо убираться отсюда! Мы едем домой!

Глава 102

Едва Страйкер усадил Кортни в свою «Хонду CR-V», как подземная парковка наполнилась скрипом шин. Из темного проезда вывернула небольшая машинка. Инстинктивно он сунул руку под пиджак и нащупал пистолет. Серебристая «вольво» подъехала ближе, Страйкер тут же узнал человека за рулем.

Ларош.

Отпустив пистолет, Страйкер смотрел на притормозившую рядом машину. Даже в темноте было видно, что Ларош в ярости. Хлопнув дверью, шериф выскочил из машины и проревел:

– Страйкер!

– Это обычная больница, сэр, психиатрическая лечебница чуть дальше!

В гражданском Ларош казался еще ниже ростом, чем в офицерской форме. По его бледному, нездорового цвета лицу катились капельки пота. Сжав кулаки, он подбежал к Страйкеру и крикнул:

– Это твоих рук дело, да?

– Какое дело, сэр?

– Твоих, Страйкер, я точно знаю!

– Понятия не имею, о чем вы!

– Кто написал на меня жалобу в отдел внутренних дел, а? С изложением всех моих действий во время дела по стрельбе в школе?! – воскликнул Ларош, но ответа не дождался. – Меня понизили, Страйкер, понизили! Теперь мне никогда не стать начальником округа! Ты мне всю карьеру испоганил!

– Очень сожалею, сэр.

– Думаешь, я не знаю, что это ты, Страйкер?! – покраснев как рак, продолжал орать Ларош. – За идиота меня держишь?

– Держу вас за идиота, сэр?