Уцелевший

Рекс невольно подслушал последние слова герцога и чуть не завыл:

— Не смейте! А... да... конечно... Я понял сразу... едва лишь поднял ее и понес. Особенная, неживая тяжесть... Я ведь навидался убитых. Как она боялась этого дня! Просила защитить, помочь!..

Американец провел рукою по лицу.

— Моката... — дрожащим голосом сказал Саймон и умолк.

— Что Моката? — переспросил герцог.

— Ходили слухи... будто Моката использует погибших медиумов. Делает их бродячими умертвиями. Как бишь это сейчас называют? Негритянское словцо...

— Зомби? — еле слышно произнес де Ришло.

— Да, правильно, зомби.

Ван Рин взвился:

— Я знаю! В южных штатах...

— Молчать! — рявкнул герцог.

— Эй, опомнитесь, — вмешался Ричард. — Она действительно мертва.

— Низший дух может захватить ее тело, — задумчиво сказал француз, едва ли успев обратить внимание на Итона. — Значит, необходимо немедленное вмешательство.

— Да вы что, спятили? Отсекать голову и протыкать осиновым колом собрались?

— Ну, без подобных кошмаров обойдемся. Хотя, по чести, уж лучше загнать осиновый кол в спину и голову отсечь, нежели злосчастной душе следить с того света, как покинутое тело встает по ночам и грызет живую человеческую плоть...

На ван Рина страшно было смотреть.

— Однако, проверить наличие подобной угрозы можно заранее. Положите-ка девушку вот сюда...

Саймон и Ричард отнесли Танит в середину пентаграммы и осторожно уложили на груду одеял.

Герцог уже разбирал свои принадлежности.

— Умертвия, — пояснял он между делом, — ведут себя особым, довольно определенным образом. Они могут сойти за человеческое существо, однако человеческой пищи не приемлют. Пересекать реки и ручьи — любые потоки струящейся воды — упыри способны лишь на закате и восходе солнца. Чеснока боятся панически, вопят и воют при малейшем касании... А святой крест, разумеется, для них непереносим. Посмотрим, посмотрим.

Сняв с шеи гирлянду чесночных цветов, де Ришло надел ее на шею девушки. Затем осенил Танит крестным знамением и возложил на губы лежащей маленькое золотое распятие.

Остальные безмолвно и сосредоточенно глядели, стоя поблизости. Мари-Лу глотала слезы. Рекс не шевелился.

— Она мертва, Рекс, — объявил де Ришло, подымаясь с колен. — Крепись. По крайней мере, опасения Саймона оказались напрасны. Душа покинула тело, и никакая паскудная нечисть не завладела прахом. Здесь можешь быть совершенно спокоен.

В библиотеке воцарилось молчание.

Собственно, говорить было незачем и не о чем.

Мари-Лу провела рукой по растрепанным волосам Рекса, но американец отпрянул, не отрывая взора от любимой.

Несколько часов назад, в пронизанном солнцем лесу его голову гладили пальцы Танит. При мысли о том, что это случилось в первый и последний раз, американцу хотелось удавиться от невыносимой тоски.

* * *

Герцог беспомощно пожал плечами и двинулся прочь. Саймон догнал его, потянул за рукав, остановил.

— В чем дело? — спросил де Ришло не без некоторого раздражения. Усталость брала свое, и даже пожилые мудрые люди не всегда оказываются сдержанны, если буквально валятся с ног.

— Я насчет клинической смерти... Ведь жизненно важные органы совсем не затронуты. Вообще никакие органы не пострадали!

— Ну и что? Клиническая смерть — несколько минут. Время уже миновало.

— Но трупного-то окостенения нет как нет!

— Ну и что? — повторил герцог, начинавший злиться уже по-настоящему.

— Видите ли... Она погибла смертью... м-м-м... противоестественной, правда?

— Безусловно.

— Гибель подобного свойства может не вполне подлежать обычным законам физиологии.

Де Ришло недоуменно свел брови:

— Допустим. Ну и что?

— Ээ-э... Моката угробил девушку. Известным способом. Но ведь вы оказались гораздо сильнее Мокаты в области магической! И могли бы...

— С ума спятил? — сквозь зубы прошептал герцог. — Рехнулся от пережитого?

— Я серьезно говорю! — оскорбился Аарон.

— Ты предлагаешь, — еле слышно, с расстановкой произнес де Ришло, — предлагаешь мне вернуть покойницу на землю?

— Pourquoi pas?[50] Одолели же вы нынче Мокату, пустившего в дело всю доступную мощь! А бедняжка еще в промежуточном состоянии; при магическом убийстве это, сколько помню, приравнивается к клинической смерти по естественным причинам. Попытайтесь, ваша светлость, а? Терять нечего. А я себя чувствую косвенно виноватым...

— Кое-что из ритуала мне знакомо, — проронил де Ришло. — Но я даже не присутствовал при эдаких оживлениях. И подумай, какая ответственность!

— Какая?

Герцог лишь рукой махнул.

— Душа не могла уйти чересчур далеко, — сказал Саймон. — Пожалуйста. Не знаю, в чем тут загвоздка, но... я всегда был неравнодушен к Танит. Точно магнитом тянуло. Она, понятно, меня и не замечала — внешность не та... Пожалуйста, умоляю!

— Не дело предлагаешь. Мертвые не должны возвращаться назад. Они, если не ошибаюсь, даже против этого. А решимся, призовем — понадобятся чрезвычайно могучие заклинания. Невообразимо сильные, поверь слову. И оправдания нам не будет, ибо есть вещи, которые можно совершать лишь при крайних обстоятельствах. Да и что за смысл? Все равно, дольше пяти-шести минут... едва ли.