Утром выпал снег

Полез за лирами. Из портмоне выглянула фотография. Здесь он совсем стеснительный, юный, а более поздних у меня нет. Вот еще одна, на лыжах, в подмосковном Доме отдыха «Березовая роща». Ему 6–7. Мы оба счастливы, и оба знаем кто нас фотографирует. Далеко – далеко та зимушка – зима, все уходит от нас. Жаль, не повторится.

Когда он был в младшем классе, раздали анкеты, сказали, что родителям не скажут. В графе «Что Вам нравится в папе?» Сын написал: «Чувство юмора».

Как после этого сказать, ты мне не отец?

Так не пойдет. Мы остались одни, я и он. Должны держаться вместе.

Еще пара отелей – среди постояльцев его имя не значится. Отелей и апартаментов много. Нужен другой алгоритм. Тем более друзья ему сообщили обо мне.

Чистильщик обуви, мимо которого я вчера шествовал с чемоданом, сегодня предлагает: «Давай почищу тебе чемодан». Шутник, он о чем-то догадался, но на фото не реагирует.

Я сделал круг к морю, и начал путь с набережной, от углового кафе прямо наверх, не поворачивая налево, здесь меньше магазинов и больше кафешек. Стоп! Ну ?онечно, он свернул налево за Famous Steak Hause Gastro Bar. И прошёл ? White garden. Дизайнер не мог не обратить на него внимание и не подойти, и не зайти. Бутик-отель выделяется среди других, аккуратный, компактный, ухоженный, – кусочек Прованса в Турции.

Держит его один пожилой турок. И здесь удача. Он узнал сына на фото, повел наверх по узкой деревянной черной лестнице. Здесь сын снял номер, но утром съехал. Номер оказался миниатюрным, с железной широкой кроватью, как раньше у бабушек в деревнях, и крохотным низким окошком во двор. Удивляешься, ?а? дверь не упирается в спин?у ?ровати, и как спинка кровати не закрывает все окошко, а только половинку по вертикали.

Наверняка ему запомнился коридор. Коридор отеля White garden.

– Вон там он сидел?

– Да. Откуда Вам известно?

– Он заказывал такси?

– Этого я не знаю.

– Он был один?

– Да, один жил здесь, но сегодня срочно уехал.

Владелец отеля спокойно извлекает конверт и исчезает на лестнице.

«Отец, я знаю, ты приехал за мной. Но встречи не будет. Встречаться – это вспоминать маму. Для меня это больно и невыносимо.

На самом деле мы сегодня встретились, я тебя видел, ты постарел, ссутулился. Можешь лететь в Россию. Есть один фильм, где сын спрашивает отца: «В начале было слово. Почему, папа?»

– Но в чем я виноват? В чем я виноват?! В чем виноват!!!

Стоишь, кричишь и плачешь. В номере, где был мой сын, в городе, где есть мой сын, в беспокойных ночах, где всегда будет мой сын.

…Мы возвращаемся с рыбалки. «Ну что, мои огурцы, наловили? – спрашивает жена.

Я пошел на причал. Походкой собаки, которой наплевать на дождь, которая бредет себе под дождем по причалу. Так легче пережить печаль, проще чувствовать свое одиночество. Оттуда я посмотрел наверх, он стоял там. Стало быть, встретились.

Часть третья. Вспомнить…

«Медлительной чредой нисходит день осенний,
Медлительно кружится желтый лист,
И день прозрачно свеж,
И воздух дивно чист…».

Помнишь, я читал тебе Блока, а ты бегал вокруг деревьев?

А осень была за дверью. За скрипящей дверью, которую сколько ни смазывай, она все равно скрипит. Она, осень, за дверью. Пришла, подкралась, причем, презирая лужи, которые не знают, куда им деваться в холода. И ты уже не угадал с одеждой. Прибежал домой, замерз, скорее чаю, скорее отмотать время к лету.

Летом гнал велосипед по лесной дороге, всматривался в каждое дерево, каждый лесной просвет, – запомнить на период холодов, до следующего лета. И возмутиться на себя.

А еще у нас с тобой была Ведьмина деревня, Дуб – шептун, Тайное дупло гномов, и яма, заросшая травой, над которой мы гадали, откуда она взялась.

Сколько пройдено в том дремучем лесу, какая же там была прохлада, а еще сенокос, грибы, костры и… лесные вечера до темноты, до черноты, когда все, уставшие от покосов, любят о чем – то поговорить. Помню, ты все допытывался, как звезды держатся на небе и о чем стрекочут сверчки.

В те звездные ночи мы с замиранием сердца смотрели на небо, мечтали. Наше теплое небо мы сравнивали с морем, которое где – то без нас шумит прибоем, – как далеки те берега!

Почему летом не вспоминается весна? Просто в голову не приходит весна, островки снега под солнцем неугомонной весны. Помнишь, сынок, как они торчали…, а чтоб добраться, воды в сапоги надо было набрать.

И вы, стайкой детей, прибегали домой, звенели крикливыми голосами – вытаскивали из сапог ноги, а потом переворачивали сапоги, а оттуда вода струей. Топали по полу, оставляя мокрый след. И получали запрет на следующую встречу с весной, пока не просохнут штаны и сапоги.

«Пи – пли – пли! Пи – пли – пли!» – капель решительно отстукивала срок течения весенних талых вод. Ты услышал тогда эти звуки и бегал, наговаривая себе под нос: «Пи – пли – пли! Пи – пли – пли!» Но тебя уже не выпускали.

Зима. Зимой мы не ждали весну, и тогда она незаметно подкрадывалась.