Утро звездочета

Не скажу, что это был осознанный выбор. Мне хотелось покоя, поменьше музыки, желательно — без стрельбы на экране, а в студии просто разговаривали люди. До поры до времени — спокойно, пока речь шла о фестивальных наградах и международном признании картины. Режиссера и актеров, расположившихся на небольшом возвышении между двумя рядами приглашенных экспертов, напротив трибуны со зрителями, даже пару раз наградили аплодисментами, впрочем, урезанными и, как мне показалось, стыдливыми. Больше сдержанных аплодисментов я не услышал: студию раскачивало от зашкаливавших оваций, которыми зрители прерывали противников картины. Пахомов чуть заметно улыбался, но бледность выдавала его волнение от, хотя и предсказуемой реакции, которую он в любом случае считал несправедливой и ощущал скорее как оскорбление поверивших ему актеров, чем воспринимал на свой личный счет. Среди экспертов поклонники фильма оказались в явном меньшинстве: из двенадцати человек к просмотру картину рекомендовали только Марк Захаров и Леонид Парфенов, и зрители в студии не постеснялись освистать престарелого режиссера и знаменитого журналиста. Фильм, тем не менее, показали — не отменять же показ из-за результатов голосования в студии?

Голосование было бы еще более единодушным, если бы москвичей попросили определиться с отношением к еще одной утренней новости. Поначалу мы даже решили, что тратим время на «утку». Но когда Дашкевич открыл Газету. ру, а затем — РБК. ру, а еще — Взгляд. ру, мы окончательно удостоверились в том, что становимся свидетелями сенсации. Поверить в это трудно, но факт: сегодня ни одна машина со спецсигналом не выйдет на улицы города.

В ГИБДД сообщили, что такое распоряжение действительно имеется, но источник не назвали. Между тем, в Интернете уже появились альтернативные и далеко не фантастические версии. Самое горячее обсуждение вызывает ролику на Ютубе, за сутки побивший рекорды посещаемости и собравший более ста двадцати тысяч просмотров. Ролик плохого качества, съемка на мобильный телефон, но количество специальных машин не дает усомниться в том, что ролик — не подделка.

«Кортеж премьера Путина попал в пробку из-за машины с мигалкой» — эта надпись предваряет ролик. На Лайф. ру уточняют, что автомобиль со спецсигналом не сломался, а спровоцировал аварию и якобы Путин лично вышел из машины и приказал сотрудникам своей службы безопасности оказать первую помощь пострадавшим. Всего этого в двухминутном ролике не показывают, видны лишь машины премьерского кортежа и где-то вдали, за ними — застрявший поперек дороги автомобиль со все еще работающим спецсигналом.

Меры, тем не менее приняты, хотя до сих пор не верится, что все это — не розыгрыш. «Москва лишится мигалок» — отличный заголовок для первоапрельской статьи.

По пути в Большой зал я все-таки вспоминаю Дениса и убегаю вперед, чтобы успеть разобраться с оповещателем или, по крайней мере, сдать его в ремонт. Денис, однако, не отпускает меня, я для него — как паук для заблудившегося в пустыне тигра, если, конечно, в пустыне водятся тигры и если они едят пауков. Одним словом, я — добыча, желанная и долгожданная. Слишком долго оповещатели не давали сбоев, и по взгляду Дениса, с которым он потрошит «Йоту», я понимаю, что он дождался своего часа.

Причиной поломки оказывается вышедшая из строя резервная батарея — инновационное, как уверяет инструкция, преимущество модели, обеспечивающее до тридцати суток непрерывной работы без подзарядки. Уже через пять минут Денис возвращает мне аппарат, и когда я вхожу в зал, найти своих оказывается чуть менее простой задачей, чем отыскать в пустыне паука.

Я и не представлял, что Большой зал настолько соответствует своему названию. По хорошему, его следовало назвать Огромным залом, или, если бы имя придумывал мнящий себя остряком Дашкевич, Резиновым залом. Впрочем, шутки шутками, а я и в самом деле теряюсь, причем в прямом смысле и уже через минуту не вижу ни одного свободного места. Я чувствую себя новичком, и это неудивительно: меня еще никогда не приглашали в Большой зал, а когда брали на работу, даже не показали его хотя бы с экскурсионными целями, полагая, видимо, что доступ к обсуждаемым здесь вопросам я получу еще очень нескоро.

— Судницын!

В гуле зала мне слышится собственная фамилия, но наткнувшись взглядом на вскочившего Дашкевича, я понимаю, что не ослышался. Коллеги держат для меня место, и я, протискиваясь в середину ряда между спинками кресел и ногами знакомых и не очень знакомых сотрудников, впервые искренне рад тому, что мне придется сидеть между Дашкевичем и Иваняном. Мостового в нашем ряду нет, он где-то впереди, в первых рядах, где прямо перед президиумом располагается второй эшелон начальства.