Утро, полдень и вечер

Джиг невольно усмехнулся. Настал момент, характерный для деловых совещаний такого рода: начальник кончил излагать директивы и теперь делал вид, будто очень демократичен, держится со всеми на равной ноге и приглашает остальных принять участие в обсуждении; однако никто не хотел напрашиваться на неприятности и первым высказывать возражения. Джиг прикидывал, что представляют собой собравшиеся здесь politicos: вот Бэрнс, герой-шериф, он уже извлек из этого скандала почти все выгоды, на которые мог рассчитывать, и теперь наблюдает, как инициатива быстро переходит в руки заправил; вот мэр, он хочет всем угодить, но на него никто не обращает внимания; его кандидатура — типичный случай межпартийного компромисса, удачная маскировка закулисных маневров; вот помощник окружного прокурора, имя которого вытеснил из газетных заголовков Дьюи Соумс, занимающий более высокое положение, и Бэрнс Боллинг, занимающий более низкое положение, а теперь имя окружного прокурора исчезнет вовсе, как только появится Луис Кортес, закончив погоню за навахо — похитителем серебра; вот Дэн Барбидж, угольный босс, напустивший в штаны от страха при мысли, что скажут там, на Востоке, его шефы — члены правления, если этот скандал не будет немедленно замят и если не будет предотвращено таким образом падение и без того пошатнувшегося курса акций, которое заставит многих банкиров броситься вниз головой со здания «Эмпайр Стейт»; вот, наконец, Бэтт Боллинг, казавшийся свежим и отдохнувшим, особенно рядом со своим двоюродным братом, и охваченный противоречивым чувством: с одной стороны, сожалением, что не находится сейчас в центре внимания печати, как это было во время забастовки, а с другой — радостью, что на этот раз вышел сухим из воды.

К удивлению Джига, первым заговорил Бен Мэллон.

«Начинается, — подумал он. — Сейчас скажет что-нибудь обо мне — «следователе со стороны», присутствие которого свидетельствует об известном неверии в то, что помощник окружного прокурора может самостоятельно расследовать это дело. Если он сделает это, я немедленно заявлю об отставке «во имя согласия», тем более что мне это ничем не грозит, ибо я прекрасно знаю: Дьюи никогда не допустит моей отставки. Я слишком полезен как соглядатай человеку, интересующемуся не столько убийцами Гилли Маккелвея, сколько наблюдением за тем, что делается в конторах шерифа и окружного прокурора. Кроме того, ему нужно, чтобы о нем побольше писали в газетах». Но Джиг ошибся.

— По пути сюда, господин прокурор, вы упомянули статью старого закона о бунтах, — сказал Бен Мэллон. — Да, да, понимаю, — заторопился он, видя, что Соумс, собираясь ответить, вынул изо рта сигару. — Вы, разумеется, не говорили, что обвинение должно основываться непременно на этой статье. Но учитываете ли вы все-таки, что эта статья применялась всего один раз почти за восемьдесят последних лет? Возникнут удобные поводы для…

— Мне известны эти поводы, — перебил его Дьюи. — Конечно, данная статья не удовлетворяет нас во многих отношениях. Но из того, что говорил мне Бэрнс по телефону («Так, — подумал Джиг, — спихивает ответственность!»), мне стало ясно, что вам, друзья, требуется что-то такое, что хотя бы косвенно служило законным основанием и давало возможность арестовать всех, кто имел даже отдаленное отношение к бунту, и держать их в заключении до тех пор, пока не минует опасность новых беспорядков.

Бен Мэллон в знак согласия прикрыл глаза.

— Используете вы данную статью в этом деле или нет, зависит от характера улик, которые вам удастся собрать, будет это открытое выступление отдельных лиц или обычный заговор красных. Главное сейчас — оперативность. Повесив в течение двух месяцев двух коммунистов, мы сделаем больше для спокойствия и процветания штата, чем повесив двенадцать коммунистов за год или двадцать четыре за два года. Чем больше вы дадите им времени, тем больше у них будет шансов восстановить свою организацию. Я не отношусь к числу друзей Адольфа Гитлера, но надо отдать должное его умению обращаться с красными. Он не тратил времени даром. Итак, статья может пригодиться, а может, и нет. Давайте посмотрим сначала, чем мы располагаем.

Джиг почувствовал, что настал момент действовать. Опершись на подлокотники кресла, он выпрямился.

— Пока вы обсуждаете юридическую сторону этого дела, я, очевидно, вам не понадоблюсь, — сказал он. — Мне хотелось бы произвести беглый осмотр, если, конечно, мистер Мэллон не возражает. Так мы сэкономим время.

Но Бен не оценил его жеста.

— Сомневаюсь, чтобы это позволило вам сэкономить время, — сухо заметил он. — Однако валяйте. Встретимся здесь же в пять часов.

— Как, вы сказали, зовут этого сторожа? Хесус…

— Того, что в суде? Ландавасо. — В голосе Бена прозвучало предостережение. — Я уже говорил с ним, но, если вы не торопитесь, угостите его пивом, — может быть, язык у него развяжется. Для сведения сообщаю, что он мечтает стать членом партийного комитета штата… Впрочем, не надо, этой стороной дела я займусь сам.