Утро

- Ой бедняга! - воскликнула Селимназ. - Хотел сделать добро для всех, и погиб... Значит, сынок, Ленин хочет отомстить за брата?

- Нет, мама, не совсем так. Этот великий человек учит нас, что если убить одного царя, на его место сядет другой.

- Верно, - кивнула головой Селимназ. - Вместо Джаббарбека сразу же приехал новый пристав. Еще больший злодей.

- Вот именно, - подтвердил Мешади. - А Ленин хочет сделать так, чтобы не цари, а сам народ управлял страной. Рабочие и крестьяне должны быть хозяевами мира. Он говорит: - кто не работает, тот не ест. Вот я и иду по его стопам, мама. У Ленина бесчисленное множество друзей в России. И у нас, в Баку, много есть друзей. И все они сговорились свергнуть с престола царя, прогнать помещиков и капиталистов и. освободить народ от насилия и притеснений...

Азизбеков замолчал. Он испугался, что мать заплачет, вспомнив, сколько лишений вынесла, пока сын учился в Петербурге, и вот теперь, когда она дождалась возвращения сына, он...

Но старая Селимназ сказала неожиданно:

- Но если вас много, людей, которые думают одинаково, так чего же ты боишься, сынок?

- Я? Нет, мама, я не боюсь. Я хочу, чтобы ты не боялась. Ленина преследовали, не раз сажали в тюрьму. А он от своего не отрекся!

- Таким и должен быть настоящий человек, - приподымаясь и садясь на постели, сурово сказала Селимназ. - Настоящий человек не отрекается от своих слов.

Услышав это от матери, Мешади решил теперь не утаивать от нее свою революционную работу.

- Мы действуем тайно, мама. Помни: что бы я здесь ни делал, кто бы сюда ни пришел, какие бы здесь ни велись разговоры - все должно остаться в этих стенах.

- Я и без твоих предупреждений знала об этом, сынок. Но послушай и моего совета. Будь осторожен. Не открывай душу каждому встречному. Врагов у тебя много... - После некоторого колебания Селимназ прибавила: - Даже не всем родственникам надо доверяться...

- Спасибо, мама...

На этом оборвалась ночная беседа сына с матерью.

Придя к себе в спальню, Мешадибек лег и закрыл глаза, но уснуть не мог. В мыслях еще, еще и еще раз возникал все тот же вопрос: "С чего же мне начать свою работу в Баку?" Наконец он решил - с самого утра пойти на завод дяди Рахимбека. Пусть дядя получит первый подарок от почтительного племянника...

Глава, третья

Подложив под локоть подушку и растянувшись на ковре, Рахимбек лежал у себя на открытой веранде, перебирал янтарные четки и не сводил глаз с разгоравшихся в жаровне углей.

Для него собирались приготовить шашлык. Этим обычно занимался слуга Гейдарали, но не иначе, как в присутствии самого хозяина. Таков был заведенный в доме порядок, который, впрочем, никого не удивлял. И члены семьи и соседи знали о причудах и осторожности Рахим-бека. Правда, он не примечал за Гейдарали ничего такого, что могло бы навести на подозрения: а не польстится ли слуга на чужое добро и не проглотит ли исподтишка несколько жирных кусков? Но, с другой стороны, никому доверяться нельзя. Всякое может случиться. "Имущество человека должно быть перед его глазами", - частенько повторял Рахимбек и превратил эту поговорку в правило, которому следовал неизменно.

Пока угли разгорались, Гейдарали нанизывал в кухне на шампуры замаринованную с вечера баранину. Но вдруг он прервал свое занятие и появился на веранде. Шампуров, так нетерпеливо ожидаемых Рахимбеком, в руках у него не было.

- Хозяин, - почтительно сказал слуга, - вас спрашивает человек.

- Что еще за человек? - сердито бросил Рахимбек, ни на мгновение не переставая перебирать четки. -Не дадут спокойно покушать! Выбрал время!

- Он говорит, что вы сами ему велели прийти... Как будто насчет работы в конторе...

Не успев произнести готовую было сорваться с языка брань, Рахимбек кивнул, провел пухлой, с коротенькими пальцами рукой по аккуратно подстриженной и подкрашенной бороде. Собрав в ладонь всю нить янтарных бус, положил четки в карман архалука.

- Зови, будь он проклят! Зови, посмотрю, что за птица!

Гейдарали привел посетителя на веранду и сам скрылся за дверью. Перед Рахимбеком предстал среднего роста, худощавый молодой человек с тоненькими усиками. Он снял парусиновую кепку и, произнося слова приветствия, учтиво наклонил голову. Молчаливым жестом хозяин указал на краешек ковра. Юноша сел, неловко скрестив под собой ноги.

Слегка прищурив маленькие, кругленькие, загадочно поблескивающие глазки, Рахимбек бесцеремонно изучал гостя. В свою очередь, и юноша; не отрывал глаз от хозяина дома. Волнуясь и не зная, с чего начать, он то и дело проглатывал обильную слюну. Молчание длилось довольно долго.

- Чем могу служить тебе? - наконец заговорил Рахимбек.

Веки молодого человека вздрогнули. В глазах его появилось выражение такой мольбы и тревоги, словно вся его жизнь зависела от ответа на просьбу, с которой он собирался обратиться.

- Я слышал, бек, что вам в контору требуется служащий. Примите меня, если сочтете это возможным. Даю слово работать усердно. Буду служить вам, как родному.