Утренний Всадник

– Этот – блаженный! – вытягивая из рукава платок, с сердитым всхлипом ответила Дарована. – Сколько же меня Макошь будет мучить, батюшка? Да что же это? Третий жених от меня уходит! Огнеяр на другой женился, Светел… тот и не любил совсем. А этот… – Дарована снова всхлипнула и сглотнула, стараясь подавить плач. – Этот и вовсе блаженным оказался. Сколько же можно? Мне же двадцатый год идет! Так и помру… Вроде не кривая я, не рябая, и не дура последняя, и не сварлива… За что мне такое?

Скородум вздохнул. Он и сам не раз думал, что, выжидая для дочери подходящего жениха, может и вовсе не дождаться от нее внуков. Но всем владеет Макошь – Хозяйка Судьбы. Не бежать же теперь вдогон за человеком, который никак не сделает ее счастливой.

– Ты на Великую Мать не пеняй, – мягко ответил Скородум. – Она о тебе заботится. Может, она с твоей дороги худых людей уводит. За чужую судьбу ухватиться не дает.

Княжна не ответила, решительно прижав платок к носу и силясь больше не плакать. Слова отца о судьбе напомнили ей о цели, которую им со Светловоем не дано осуществить вместе, – о Чаше Судеб. Ведь не только у Светловоя и его странной желтоглазой девушки-ведуньи, но и у нее, Дарованы, тоже есть какая-то судьба.

Глава 4

Напрасно князя Велемога подозревали в том, что он выдумал болезнь жены, чтобы хитростью заставить Светловоя поторопиться с невестой в Славен. Жизнеслава действительно оказалась больна. Вот уже больше месяца она не выходила из своей горницы и почти не поднималась с лежанки. Приступы кашля разрывали ей грудь, озноб не давал покоя, она быстро худела и слабела. Надежд на полное выздоровление было так мало, что Велемог даже не разгневался на сына за то, что тот вернулся без невесты. Сейчас Велемог не видел смысла торопить сына с женитьбой. Умри княгиня – и Велемог сам, ни в ком не возбуждая обид и негодования, сможет посвататься к одной из говорлинских княжон, если не к Дароване Глиногорской, то к Отраде Вежелинской. Велемог не был злым или жестоким человеком и не желал смерти своей жене. Просто эта смерть очень бы его устроила, а привязанность его к супруге была не столь глубока, чтобы ради нее забыть о пользе для княжества. По крайней мере, самому Велемогу дело представлялось именно так.

Однажды утром, заметив, что старая ведунья Погодица вышла из княгининых горниц, Велемог послал за ней отрока. Погодица была уже очень стара; никто не знал точного числа ее лет, но пятнадцатилетняя Светлава была ей не внучкой, как считалось, а правнучкой. От старости Погодица ссохлась, сгорбилась и ростом была не выше двенадцатилетнего мальчика; ее рот провалился и и выглядел тонкой щелкой, а скулы, обтянутые коричневой с багровыми прожилками кожей, сильно выступали под полузакрытыми, плохо видящими глазами. Маленькие дети пугались вида Погодицы, думая, что явилась сама Морена. Но, в противоположность устрашающей внешности, старая ведунья была добра и не утратила еще ясности рассудка.

– Что там? – коротко спросил князь, кивнув старухе на скамью.

Он сам не знал, какие вести его больше порадуют: улучшение здоровья княгини или ухудшение. Разумом он знал, в чем его польза, но совесть не позволяла желать смерти жене, и оттого мысли о ней смущали Велемога. Однако знать правду было необходимо, чтобы не промедлить и не упустить случая.

Погодица уселась, пристроила свою можжевеловую клюку с птичьей головой так, чтобы могла опираться на нее и сидя, потом вздохнула.

– Если ты хочешь уберечь свою жену от Морены, княже, тебе нужно искать других бойцов, – проговорила она наконец.

Князь хмурился, плохо разбирая ее невнятную речь, но звать никого не хотел.

– Зелия у тебя кончились? – с неудовольствием спросил он.

Ему и раньше казалось, что в горницах княгини толчется слишком много старух, женщин и девок. А тут еще нужно новых!

– Моей силы недостаточно, – ответила старуха, не замечая его недовольства. – Слишком сильный недуг в княгиню вцепился. Но твой сын еще не стал сиротой. В Макошином святилище на Пряже есть мудрые женщины, которые могут помочь ей.

– На Пряже! – с негодованием воскликнул Велемог, не терпевший упоминаний ни о чем, что имело отношение к Держимиру. – Это же в земле дрёмичей! Неужели ты думаешь, что я стану о чем-то просить этого упыря!

– Тебе надо просить не его, а богиню! – строго ответила Погодица.

Ее тяжелые морщинистые веки приподнялись, Велемог поймал тусклый, тяжелый и осуждающий взгляд. На миг ему стало так не по себе, как будто на него смотрела сама Морена.

– Святилище – дом богини, никто из смертных не владеет им. Даже Дарована Глиногорская живет в святилище на Пряже и не боится Держимира. А ведь он тоже хотел взять ее в жены!

– Что ты сказала? – Князь не сразу понял слова ведуньи, но потом без промедления перебил ее. – Дарована на Пряже? Откуда ты знаешь?

– У меня сейчас живет женщина, которая вернулась из святилища всего четыре дня назад. И она видела там Даровану.

– Отец Небесного Огня!