Утренний Всадник

Но он не хотел заходить, поскольку старался поменьше находиться рядом с княжной. Торопясь, Смеяна выскочила наружу, и Светловой поспешно накрыл ее с головой полой своего плаща.

– Чего ты меня звала? – прокричал он. – Она тебя не обижает?

– Какое там! Ты вой слышал?

Светловой кивнул.

– Это не простые волки! – кричала Смеяна. Она тянулась к самому уху Светловоя, он нагнулся к ней, но она боялась, что за шумом бурана он ничего не разберет. – Я нюхом чую – это Держимир! Как он на нас громовое колесо наслал, так и это его рук дело! Он сам где-то близко! Я знаю! Надо спасаться скорее! Надо княжну увозить!

– Да и куда ехать – в такой буран! Кони шагу ступить не смогут! Да и Держимировы кони тоже! Нет, надо ждать! – закричал Светловой. – Пойдем в наш шатер! Так надежнее!

– Не пойду! – закричала Смеяна в ответ. – Ему не я нужна, а она! Я от нее никуда не пойду!

Но Светловой то ли не мог, то ли не хотел ее слушать; не обращая внимания на крик, он схватил Смеяну за руку и потянул за собой. Она рвалась и упиралась, пыталась еще как-то убедить его, и тогда Светловой сорвал с плеч плащ, завернул ее, подхватил на руки и понес, с трудом пробиваясь через буран.

* * *

– Вон он! – Дозор непочтительно толкнул Держимира локтем. – И она!

Они стояли в трех шагах от белой громады заснеженного шатра, вокруг шевелилось несколько фигур, но буран слепил, заставлял опускать лицо, заслонять глаза и не оставлял никакой возможности отличить своих от чужих. Лица, одежда, оружие – все было залеплено снегом и выглядело одинаковым. Держимиру это казалось дурацким сном: он с Дозором и Озвенем стоит в самой середине неприятельского стана, но мечи остаются в ножнах – в них нет надобности. Какой там меч, когда каждое мгновение своих и чужих безжалостно секут десятки ледяных мечей, кусают разошедшиеся духи зимних бурь! Вот зачем нужна была ворожба Звенилы – ее буран сделал многочисленные дружины речевинов и смолятичей бесполезными и бессильными перед горстью дрёмичей. В снежном плену победит тот, кто знает, куда идти. И Держимир знал: его целью был шатер княжны Дарованы, подробно описанный всезнающим Дозором.

Не боясь, что кто-то его увидит и узнает, Держимир смотрел на шатер, различая высокую фигуру юноши и девушку рядом с ним. Ветер доносил до его слуха обрывки взволнованного, испуганного голоса девушки: она кричала, то ли просила о чем-то, то ли требовала.

– Светловой, точно! Обета… – попытался поклясться Дозор, но в этом не было нужды, как не было и возможности.

Княжич тянул девушку от шатра, схватил за руки, она вырывалась. Держимир шагнул вперед, стараясь одолеть свою проклятую дрожь, собрать в кулак все силы для последнего, самого главного шага. Светловой завернул девушку в свой плащ, взял на руки, понес, пригибаясь под порывами ветра, тяжело проваливаясь в снег. О ком еще он стал бы так заботиться, кроме как о невесте?

– Давай! – крикнул во весь голос Держимир и толкнул Озвеня.

Несколько фигур мелькнуло вокруг, но ни те ни другие не могли ничего разглядеть. Держимир и Озвень разом шагнули вперед. Озвень занес свой тяжелый щит и со всего размаха обрушил его на голову Светловоя – и тот упал на снег, даже не увидев, кто нанес ему этот удар. Теперь уже и не увидит.

Держимир тут же подхватил со снега девушку, завернутую в плащ, успел услышать ее короткий крик, и тут же буря поглотила все звуки.

Точно так же, как Светловой, пригибаясь под свистящими вихрями, Держимир пошел прочь, чувствуя, как бьется и вырывается девушка у него в руках. Рядом тяжело пыхтел Озвень – этого медведя не могла спрятать даже буря. Держимир упрямо шел вперед, думая только об одном: не сбиться с пути и выйти к берегу Истира именно там, где нужно, где ждут остальные, где начинается тропка в лес. А в лесу буря ослабеет. Не зря же он в предыдущие ночи не раз изучал этот путь, чтобы его запомнили ноги. Он уже тогда помнил, что перед духами бури все равны.

Только бы не сбиться – иначе он со своей ношей будет блуждать по Истиру до утра, а там силы заклятий совсем иссякнут, а с ними и надежды на успех. Не может все это быть напрасно! Один раз добыв свою удачу, Держимир был полон решимости до смерти не выпускать ее из рук и все крепче сжимал бьющуюся девушку. А она оказалась удивительно сильной и упрямой: если бы не ожесточенная решимость и упрямство самого Держимира, то едва ли он ее удержал бы. Это же рысь какая-то, а не княжна!

Сжав зубы, Держимир шагал и шагал вслед за Озвенем, который протаптывал ему дорогу. Он почти наткнулся на полузанесенный валун – тот был так огромен, что его черная макушка возвышалась над глубоким снегом. И Держимир чуть не закричал от радости: именно к этому валуну ему и нужно было выйти. Это уже берег, но под снегом разница между льдом реки и землей была не видна.

Береговой хребет круто изогнулся вверх – к опушке леса. Впереди мелькнули темные стволы, навстречу двинулись люди. Раздались обрывки радостных голосов: все увидели девушку на руках у князя.

– Баян где? – прохрипел Держимир, отворачивая лицо от снега, чтобы не намело в рот.