Утренние прогулки

А я заметил, что если притворяться, думать, что никого не ждешь, не очень-то и надеяться, то тогда уж обязательно кто-нибудь приедет. И я специально с утра так думал: «А мне все равно: приедут - не приедут».

Папу я увидел сразу, неожиданно. Он шел далеко, и вместе с ним были Татьяна Филипповна и Федор Матвеевич. Они шли прямо к нашей даче.

Я побежал к ним навстречу, и папа уже издалека заулыбался. А Татьяна Филипповна озиралась по сторонам, потом поняла, что это я бегу, и тоже заулыбалась. И Федор Матвеевич - он шел немного сзади - улыбался.

Я подбежал к папе, и он приподнял меня, а потом поставил на дорожку.

- Ну и далеко же ты забрался в свой лагерь, - сказал он, - спасибо, вот товарищ сюда же шел, подсказал.

И тут я увидел, что Федор Матвеевич совсем не улыбается, а стоит удивленный.

- Вы, простите, Колин отец? - спросил он.

- Отец. А вы, видимо, работник лагеря?

- Как же я сразу не догадался! Ведь вы так на Колю похожи.

- То есть он на меня, - сказал папа. - А вы, простите?…

- Я на минуту к Коле. У меня в городе дела, так что я оторву одну минуту, не более того…

И Федор Матвеевич протянул мне два пакета.

- Держи, Коля. Здесь книга «Редкие животные нашей Родины», а тут - «Золотой ключик» и фрукты… А я побежал. Всего вам доброго… А то на поезд опоздаю, - объяснил он папе и Татьяне Филипповне.

- Мы ведь с вами знакомы, не правда ли? - спросила Татьяна Филипповна. Она изо всех сил вглядывалась в лицо Федора Матвеевича. - Мне кажется, я с вами училась в одном институте… Только не могу вспомнить вашу фамилию. Вас все звали Димочкой.

- Нет, вы меня простите, я в институте не учился. А зовут меня - Федор Матвеевич, вас же - Татьяна Филипповна, правильно?

- Правильно, - сказал удивленно папа.

- Еще раз прощайте, я побежал.

Он повернулся и быстро-быстро пошел к воротам.

- Странный какой человек, - сказал папа, - ехал такую даль, а задержался на минуту.

- Просто он деликатный, - объяснила Татьяна Филипповна, - увидел, что приехал отец, и решил не мешать.

- Он с маминой работы, по-видимому?

Я не стал объяснять, кто он, и молча кивнул: «С работы».

- Показывай-ка свой лагерь. - И мы пошли по аллее.

Я показал им нашу дачу, потом провел мимо трибуны и мимо мачты, на которую залезал. И рассказал им про торжественную линейку.

- Вот на эту мачту залез? - удивился папа. - Я бы не смог, я до сих пор боюсь высоты.

Потом мы пошли через лес на озеро.

- Надо же - черника растет! Самая настоящая черника! - удивилась Татьяна Филипповна, когда папа сорвал несколько ягодин и протянул ей. - Я уже лет пятнадцать, как в лесу не была.

- Ты что же - купаться надумал? - спросил папа, когда мы подошли к озеру. - Совсем самостоятельным стал мужчиной.

- Конечно, поплаваю, - сказал я.

Они сидели на песке под сосной, а я плавал разными стилями: и на спинке и полукролем.

Они волновались все время - особенно Татьяна Филипповна, - даже вскакивали несколько раз, когда я уплывал к краю купальни.

- Я сюда каждый день заплываю, - успокаивал я их, - нам со Светой разрешают.

Тут я вспомнил, что со Светой мы уже не разговариваем три дня, плавать мне расхотелось, и я пошел на берег.

- Ты, по-видимому, чемпион в своем лагере? - спросила Татьяна Филипповна.

- У нас первый отряд за купальню заплывает.

- И не вытираешься? - спросил папа.

- Конечно, нет. Я всегда так высыхаю, от солнца.

Мы пошли снова через лес. Тут папа от нас отстал немного, постоял, пошевелил губами, догнал нас и спросил Татьяну Филипповну:

- Не пора ли нам к дому?

- Не пора, - засмеялась она. - Я же сказала, что сама кончу вечером весь расчет.

Папа сразу снова повеселел и даже побежал со мной наперегонки до высохшего дуба. Про этот дуб нам говорили, что ему двести десять лет. Я бежал быстро и слегка обогнал папу.

- Стареет отец твой, стареет, - пропел папа.

Потом они все-таки собрались уезжать, и папа оставил мне книгу «Занимательные математические задачи трех последних тысячелетий».

- Ты тут не все поймешь, но это не страшно. Хотя я в твое время щелкал эти задачи во сне.

Я проводил их до ворот. Дальше бы не пустили дежурные.

Поэтому я влез на забор, перевесился и долго смотрел, как они уходили по дороге, как поворачивались ко мне, прощально махали мне и снова шли дальше.

***

А со Светой мы так и не разговаривали. Она ходила в обнимку с Ленкой, и Ленка постоянно смеялась своим противным голосом. Ленкин смех был похож на визг.

Однажды Ленка подошла ко мне.

- Ты чего все время на нас смотришь? - спросила она, хихикнула и состроила такую гримасу, что я даже отвернулся.

- На тебя только и смотреть, - ответил я, - что у меня, дел нет, что ли.

- А на Свету почему смотришь?

Я не стал тогда с ней разговаривать и пошел играть к ребятам.

***

Утром я увидел, что Света идет в столовую не с Ленкой, одна. И после завтрака Ленка что-то крикнула Свете, а Света даже не повернулась.

А через час Ленка стояла у стены дачи, и девочки из отряда подходили к ней по очереди и толкали ее. Одна девочка даже пнула ногой. Ленка закрывала лицо руками и тихо плакала.

- Будешь еще сплетничать! - приговаривали девчонки.