Утраченный Завет

Во времена судьи Елона (1097–1088 гг. до н. э.) в стране холмов жил ревностный почитатель Яхве из клана Цуфа, жреческого племени левитов. Его звали Елкана, сын Иерохама, и он жил в селении Рамафаим (современный Рамах в окрестностях Рамалы), хотя центр его клана находился в Ефрафе (древнее название Вифлеема). Ежегодно он совершал короткое паломничество по сихемской дороге, чтобы принести жертвы своему богу перед «домом Господа в Силоме» [1-я Царств, 24] — каменном храме, построенном над Ковчегом Завета. У Елканы было две жены, Анна и Фениана, но первая была бесплодна. В 1095 г. до н. э. она сопровождала своего мужа в Силом и вознесла мольбы Яхве о том, чтобы он дал ей сына. Вскоре Анна зачала и родила здорового мальчика, которого назвали Самуилом.[109] Елкана и Анна были настолько очарованы своим маленьким «чудом», что пообещали отправить своего отпрыска на службу Яхве в Силоме. Сразу же после вскармливания младенца передали верховному жрецу Илии, который воспитал ребенка в стенах святилища. С годами Илия состарился, ослеп и стал немощным, а Самуил «возрастал в доме Господа» и был признан всеми племенами Израиля как «пророк» (еврейск. наби).

Гнет филистимлян стал особенно сильным с 1062 г. до н. э. после смерти Самсона (когда Самуилу было тридцать два года) и достиг апогея в битве при Авен-Езере[110] в 1024 г. до н. э., когда Ковчег Завета был захвачен филистимлянами. Пророку Израиля в те дни было более семидесяти лет.

Пленение Ковчега Завета

История утраты ларца со скрижалями Десяти Заповедей рассказана в первой книге Царств (главы 4–6). Филистимские сераним отправили свои войска на войну с Израилем. Воины племенной коалиции спустились с холмов, чтобы встретить их на прибрежной равнине к востоку от Афека в месте под названием Авен-Езер. Первое столкновение не закончилось победой ни для одной из сторон, хотя в бою пало много воинов. В тот же вечер племенные вожди вернулись в Силом, пока израэлиты держали оборону в ночные часы. На рассвете старейшины вернулись с Ковчегом Завета, и лагерь наполнился приветственными кличами. Израэлиты преисполнились уверенности, увидев свой военный талисман во главе армии, и снова вышли навстречу противнику.

Вторая битва была еще более ожесточенной, продолжительной и кровавой, чем первая. Многие тысячи погибли в тот день, и Израиль потерпел свое первое крупное поражение от соседнего государства. На этот раз сила Ковчега не защитила Детей Яхве и не привела их к победе. Филистимляне со своими колесницами и тяжелой кавалерией были слишком сильны, в то время как сила Израиля не заключалась в ведении больших сражений на открытой местности. Они забыли о том, что раньше судьи пользовались складками ландшафта и партизанской тактикой для того, чтобы наносить поражение врагам Израиля. Теперь племенные воины заплатили тяжкую цену за свою самоуверенность. Скрижали Закона, хранившиеся в золотом ларце, попали в руки филистимлян и были увезены в город Ашдод в качестве военного трофея.

Гонец из племени Вениамина бежал с поля боя и принес весть о военной катастрофе жрецу Илии в Силоме. Когда измученный посланец достиг города, высший жрец и судья сидел у ворот укрепленного храма. Старый слепой человек был настолько потрясен вестью об утрате Ковчега Завета, что с ним случился сердечный приступ. Он упал назад с каменной скамьи, на которой сидел, ударился головой о входную плиту и сломал шею. Так со смертью Илии Самуил стал судьей Израиля во времена тяжелейшего национального бедствия.

Тем временем филистимляне праздновали свою победу во всех городах прибрежных низменностей. Ковчег Завета был выставлен напоказ в храме Дагона в течение нескольких месяцев, а затем отправился в поездку по другим филистимлянским столицам в Гефе и Екроне. Но празднества продолжались недолго. Вскоре «азиатская чума» — которую мы теперь называем бубонной чумой — со скоростью лесного пожара начала распространяться в северных империях Ближнего Востока, где уже выкосила значительную часть населения Южной Анатолии и Северной Сирии. Теперь она начала распространяться в плотно населенных городах северной части Египетской империи. В самом Египте фараон Аменхотеп III1, с тревогой наблюдавший за развитием ситуации, распорядился об изготовлении 730 статуй богини чумы Сехмет — по две на каждый день года — в попытке умиротворить ее гнев и не пустить смертоносную болезнь в долину Нила.

Чума быстро начала опустошать города филистимлян, распространяясь вместе с крысами на торговых судах с севера. Суеверные жители Ашдода, Гефа и Екрона восприняли моровое поветрие как знак гнева Яхве против тех, кто забрал Бога Израиля от его народа, поэтому они решили немедленно вернуть Ковчег Завета в Израиль.