Утка с яблоками (сборник)

– Ну, это-то понятно. Но, напомню, тебе не девятнадцать лет, не тридцать и даже не сорок. А еще-то ты с ней, что делать будешь? Политику обсуждать? Им это не интересно. Про литературу и искусство говорить? Они ничего не читают. Слушать музыку? Твою музыку они вряд ли станут слушать, им попсу подавай. Будешь с ними разговоры разговаривать? Рассказывать истории из своей жизни? Кто ж спорит, ты славный рассказчик, когда ты за столом начинаешь свои байки травить, тебя не остановить и все смеются, всем интересно. Но только все твои истории – про меня, а мои – про тебя, мой любимый. Потому что мы прожили счастливо очень много лет. Оглядись, кто из наших ровесников не развелся, не расстался? Даже если и есть, была ли у кого из них такая любовь, такое счастье? Что, забыл? А кто сидел на ступеньках чуть не каждый день, ожидая, когда я вернусь с работы? Кто в двадцатиградусный мороз четыре часа пританцовывал в будке телефона-автомата, разговаривая со мной, потому что у меня в квартире был телефон, а у вас тогда еще не поставили. А, помнишь, как прощались на лестнице до тех пор, пока транспорт не перестал ходить, а в мою квартиру возвращаться нельзя было. Что бы родичи подумали? И мы просидели всю ночь на чердаке, на какой-то пыльной оттоманке, и говорили, и целовались. А нашу первую поездку в Крым помнишь? Эту тесную палатку и обязательных ос в кружках с чаем. Вначале я визжала, а потом привыкла и просто вытаскивала их пальцами… А свадьбу? У нас была учеба и в «свадебное путешествие» отправились твои родители, а мы блаженствовали в их квартире. Все деньги истратили на джинсы для меня, а после питались тем, что завалялось в кухонных шкафах. Консервы быстро прикончили, и довольствовались кашами с запахом жучков. Но ты был очень горд, что у меня появилась фирменная шмотка. Какая фирма была, я подзапамятовала…

– «Lee», – светлеет лицом муж.

– Точно, – с улыбкой киваю я.

– А помнишь мой «драп-хохотунчик»? – вступает он.

– Как не помнить, это же я его так прозвала! Ты такой смешной в нем был, еще фотография есть: ты в шляпе…

– И с ружьем.

– Милый, замечаешь, для нас вехи времени – шмотки, которые мы тогда носили. У молодых не так, они все покупают и покупают, где уж тут запомнить!

Он кивает.

– Мы с тобой одной крови – ты и я, мы прожили черт знает сколько лет (кстати, ты не забыл, в этом году круглая дата), мы сроднились, мы стали похожи друг на друга, да говорят, и раньше были…

Муж улыбается, вспоминая, как нас в юности принимали за брата и сестру.

– И давай уже перестанем портить нервы друг другу из-за таких пустяков, как неприготовленный ужин, неубранная квартира или невымытая посуда. У меня к тебе тоже есть претензии, но я ведь не устраиваю скандалов из-за этого?

– Это ты скандалов не устраиваешь? – вновь заводится он. – А…

– Ну, почти не устраиваю, – вынуждена согласиться я, потому что хоть и стала с годами умная, а главное – опытная, но природный взрывной темперамент все же иногда дает себя знать.

– Но это же, ты знаешь – не со зла, а от темперамента. Ну, где ты найдешь еще вторую такую, как я, любимый?

– Ты на что намекаешь?

– На это самое… – и я подмигиваю особым образом. Ему известно, что это значит.

– Темпераментную, говоришь, – тянет он ко мне руки, к самым соблазнительным местам…

Ну, вот так или примерно так это и бывает обычно, потому что – в первый раз он меня, что ли, стращает?

Это у нас вроде игры или традиции: он изображает злого мужа, готового променять меня на другую, а я – вначале гордую женщину, а после мягонько сворачиваю на то, что никуда ему от меня не деться.

Конечно, зарекаться нельзя. Ни от сумы, ни от тюрьмы, я бы даже продолжила: и от развода тоже. Но ведь я женщина умная, а главное, опытная, и уж постараюсь этого не допустить.

Оказавшись в магазине перед прилавком, за стеклом которого красовался почти весь ассортимент соседнего кафе, я быстренько сделала выбор. На всякий случай поинтересовалась, свежее ли, и накупила: мяса по-министерски, котлет по-киевски, рулетиков с курой, два вида гарнира, пару салатов из свежих овощей. Решила не скупиться. Не пропадет. Завтра, если что, доедим.

В соседнем отделе запаслась бутылкой любимой минеральной воды мужа и раскошелилась на довольно дорогой коньяк. Гулять – так гулять! И мужа задобрить и машину обмыть.

По дороге домой мысли потекли в другом направлении. Никакой внутренней полемики, одна чистая и искренняя любовь к родному супругу. Действительно, родному, и действительно – любимому, самому дорогому, единственному человеку на свете. Ведь какой он у меня хороший! И умный, и эрудированный, и рукастый. Сколько мужиков, даже симпатичных, не примеряла на себя (мысленно, конечно) – ни один ему и в подметки не годится. И даже не хочется пробовать.

Пока я уставляла столик тарелками, муж и не взглянул в мою сторону. Изображал строгость изо всех сил. А я (жалко мне что ли?), напротив – смиренно посматривала на него исподтишка. Пусть подуется. Поест – подобреет. А выпьет – шелковый станет. «Любой мужчина станет воском в моих руках». Кто это сказал? Скарлетт О’Хара.