Утятинский летописец

Это был уже второй курс химиотерапии. Когда уезжала на первый, было лето, с Зоей оставалась Эля. И на второй она приехала, но каждую неделю уезжала на два дня, чтобы «начитать лекции» и дать консультации. Ее подменяли то Надя, то Лена Шпильман, то жена Тихоныча бабка Люда. Эти перемены Зою нервировали, она капризничала, плохо ела. Слава богу, теперь обещали полугодовой перерыв. Елена Игнатьевна прошлась по дому. Все в порядке, Надя – аккуратистка, убирается добросовестно. Но как-то все не так, чужим, что ли, стало. И Зоя… она не очень аккуратна.

– Давай-ка, доча, голову помоем!

Намывая Зое голову, она подумала, что пора заняться ее здоровьем. Опять заплыли глаза, опухли ноги… живот… У Елены Игнатьевны хватило сил на то, чтобы смыть шампунь с ее головы и сунуть лейку душа в руки: «На, смой пену и одевайся!»

Хватило сил еще и на то, чтобы дойти до дивана, рухнуть на него и закусить зубами диванную подушку, чтобы не завыть в полный голос: «Доченька, кто же надругался над тобой!»

– Это ночь? – спросила Зоя, глядя на звездное небо.

– Нет, утро, – ответила Елена Игнатьевна, подхватила с крыльца сумку и повела ее к калитке. – Давай побыстрее, на первый автобус опоздаем!

Только раздеваясь у гардероба областной поликлиники, она сообразила,  что второпях опять забыла свой протез.

– Что же вы, мамаша, так все сроки пропустили? – спросила ее с укором врач.

– Я со второй химии отсюда только вчера…

Врач вздохнула и сказала своей медсестре:

– Лиана, выпиши все анализы, пока я их во второй кабинет свожу…

На втором кабинете было написано «Психиатр». Елена Игнатьевна отшатнулась, простонав: «Зачем?!»

– А вы что, не хотите знать, кто виновник торжества?!

Психиатр,  смуглая восточного типа женщина в возрасте, умело направляла разговор. Матери не разрешили сесть рядом с Зоей, но позволили остаться за ширмой. От каждого ответа дочери она сжималась, как от удара. «Почему я еще жива?», – подумала она, когда разговор закончился.

– Таня, нашатырь, – скомандовала медсестре врач, едва взглянув на Елену Игнатьевну.  – Послушайте, я не буду вас утешать. То, что случилось, ужасно. Но вам обеим нужно жить дальше. Силенок у вас маловато, а вам их на двоих собрать придется. Заявление писать будете?

Елена Игнатьевна глядела непонимающе. Вмешалась медсестра Таня:

– Тамара Тимуровна, они из Утятина. Вы не знаете, что такое маленький город. Это хуже большой деревни. Там кто родня, кто кредитор, кто начальник. А этот ее … гад, он одно из трех. Давайте, пока она вам ничего не ответит, ладно? Вы меня отпустите, я с ними по анализам похожу.

– Ладно. Интервью у мена записано. Свидетелем и экспертом выступить готова.

В течение дня телефон звонил раз десять, пока она не отключила его совсем. Ответила только Эле: «Не волнуйся, я в поликлинике, вечером сама позвоню» и Наде то же самое.

В отделении патологии она просилась посидеть рядом с дочерью, но ей отказали. Соседка по палате сказала: «Иди, бабуля, никто не обидит твою красавицу». Зоя на расставание отреагировала довольно вяло, наверное, из-за успокоительного укола.

Ночевала Елена Игнатьевна в гостинице.

И потянулись дни, однообразные, как пустыня. Елена Игнатьевна сидела то в палате, то в коридоре, когда ее выгоняли. А Зою всё консультировали.  На четвертый день Елену Игнатьевну разыскала заплаканная Надя. Она два раза прошла мимо нее по коридору, прежде чем узнала: за эти дни Елена Игнатьевна окончательно превратилась в старуху.

– Елена Игнатьевна, это я не уследила?

– Ты что, Надюша? Шесть месяцев назад я даже не подозревала, что больна. Это только я виновата. Надо было давно уйти на пенсию.

– Скажите, кто?!

– Нет, не скажу. Никому не скажу. У меня было время все обдумать. Я для того, чтобы наказать одного подлеца, не готова губить многих хороших людей.

– Почему губить?

– Я не буду объяснять, Надя. Мы слишком все повязаны… Зачем ты приехала, Надя?

– Я за вами приехала.

– Я не могу дома. Я тут, с Зоенькой.  А ты на автобусе?

– Нет, я с Юрой.

Тут и Юра появился. Он шел с лечащим врачом.

– Все, Елена Игнатьевна, поехали домой. Вот таблетки для вас, тут все записано. Отдохнете, а послезавтра вас положат в нефрологию. Будете вдвоем с Зоей лечиться.

– Как же она одна…

– У нее очень хорошая соседка. Я ей оставил деньги. Будет два раза в день приносить ей мороженое.

– Ты что, был у нее?

– Был. Она немножко поплакала, говорит, обижают ее, больные уколы ставят. Просила забрать ее домой. Я пообещал, что ее в другое место переведут, где она будет с вами. Съела мороженое, теперь спит.

Глава 14 

Теперь спит Марья Игнатьевна тревожно. Ночью встает и садится у окна, вспоминая потери последних месяцев. Уехал отец Василий с семейством. Всё сидит в тюремном замке бедный Николай Иванович. По-прежнему нет вестей от Коли. В начале декабря семейство Шпильман получило письмо от сослуживца подпоручика Лёве о том, что жених Нюты пал в Ахалцихском сражении.