Утес чайки

– Мы нашли Джозефа Мейдоуза в подвале его дома. Привязанный к кровати, он умер от голода и жажды. Похоже, стал слишком обременителен для Линды, и она избавилась от него, как и от девочек.

– Какой ужас… – прошептала Кейт.

– Сосед сказал, что не видел его около полугода. Поскольку Мейдоуз был серьезно болен, мы предположили, что он больше не может выходить из дома. Линда не поддерживала контактов с соседями, поэтому о нем никто не спрашивал. Кроме того, все они считали ее женой Мейдоуза. Никто из них ничего не слышал о Линде Касуэлл. Супруг умер в подвале, но и после этого пенсия продолжала поступать на его счет, и Линда без проблем пользовалась этими деньгами. Как и его машиной, и домом. Пользовалась – и давала выход своему безумию. Разоблачить ее было практически невозможно, – Калеб улыбнулся, – пока один суперсержант из Скотланд-Ярда не взял дело в свои руки.

Кейт смотрела на него. Калеб казался спокойным, но она знала, что на самом деле это не так. Он тяжело переживал очередную профессиональную неудачу. Он, старший инспектор криминального отдела полиции Скарборо, опять сбился с пути и не увидел главного.

– Калеб! – окликнула его Кейт, но он отмахнулся.

– Всё в порядке. Вы – лучшая, я вынужден это признать. Совершенно искренне.

Кейт не успела возразить, прежде чем он продолжил:

– Вы еще не надумали переводиться в мой отдел? Мне был бы кстати такой сотрудник.

Она пожала плечами:

– Не знаю. Ничего пока сказать не могу. Мне надо определиться, где жить и как строить свое будущее. Я…

Она замолчала. Голос ее задрожал, и Кейт попыталась взять эмоции под контроль.

«Она чувствует себя так, будто ее вываляли в грязи», – подумал Калеб.

– До Рождества чуть больше месяца, – сказал он и чуть не прикусил себе язык. Насколько же бестактным надо быть… Но отступать было поздно: – У вас есть планы?

– Если дом еще будет за мной, я перееду туда на праздники. Посмотрим.

– Одинокое Рождество в пустом доме… Скажу честно, меня угнетает эта мысль. Почему бы вам не приехать ко мне? Утром после Рождества мы могли бы прогуляться, позавтракать вместе, открыть подарки, поговорить…

– Вам совсем не обязательно жалеть меня, Калеб, – тихо отозвалась Кейт.

– А я вас не жалею. Мне самому не хочется остаться на праздники одному. Для меня это всегда заканчивается… ну, вы понимаете, чем.

Кейт понимала. К полудню он напьется так, что не сможет держаться на ногах.

– Я подумаю, – пообещала она, – время есть. Спасибо, так или иначе.

Калеб поставил на пол чашку и встал.

– Мне пора. На сегодня еще много работы.

– Как Мэнди? – спросила Кейт возле входной двери.

– В больнице, но с ней все хорошо. С учетом обстоятельств, разумеется. У нее была ее куратор из департамента по делам молодежи. Теперь предстоит решить, вернется Мэнди домой или поступит в приемную семью.

– Бедная девочка, – прошептала Кейт.

– Она сильная, – отозвался Калеб.

И добавил спустя некоторое время:

– Как и вы. Не забывайте об этом. Вы умная, решительная и сильная женщина. Просто в какой-то момент нужно поверить в это.

Суббота, 25 ноября

Дебора надеялась, что в этот день будет одна на побережье. В субботу утром людям есть чем заняться, кроме прогулки под неприятным моросящим дождем. Песок был мокрый и тяжелый, облака низко висели над угольно-серым неподвижным морем.

День, похожий на душу Деборы.

Она увидела вдалеке одинокую фигуру и, только приблизившись, узнала женщину из полиции, Кейт Линвилл. Укутанная в серое зимнее пальто, она как будто стала меньше. Или, скорее, тоньше. За несколько дней Кейт сильно похудела. Щеки ее ввалились, черты лица заострились, глаза стали огромными. «Она выглядит так, будто ей очень тяжело», – подумала Дебора.

Сворачивать с дороги было поздно, и она остановилась. Кейт узнала ее.

– Здравствуйте, Дебора, – сказала она.

– Кейт! Вы еще не уехали?

– Да, дом…

– Ах да, верно.

Столько всего произошло, обрушились целые миры, а женщины не знали, о чем говорить. Дебора тоже похудела, и на ее лице застыло выражение боли.

Две женщины смотрели друг на друга под дождем у моря.

– Как ваши дела? – спросила наконец Кейт.

Дебора проглотила рефлекторный ответ «все хорошо». Кейт, конечно, хотела знать реальное положение дел, и отвечать следовало правду.

– Так себе… Вы ведь знаете…

– Знаю, – кивнула Кейт.

Дебора сжала кулаки в карманах пальто.

– Впервые в жизни я не чувствую внутренней связи с близким мне человеком. Моей родной дочерью. Я перестала ее понимать, общаться с ней. Она отгородилась от меня, закрылась в себе. Как будто между нами никогда ничего не было.

– Ей нужна помощь.

– Амели поместили в психиатрическую клинику на неопределенный срок. Я пыталась говорить с ней, но это безнадежно. Она игнорирует меня и все время повторяет, что хочет к Барнсу.

– Барнс под арестом, – ответила Кейт. – И ему придется некоторое время провести в тюрьме.