Успеть раньше смерти

– Нет, мне хотелось бы знать, что, собственно, произошло, – завил Гуров. – Если участковый прав и кроссовка принадлежит этому парню, то возникает довольно странная цепочка – ночью этот, как вы выражаетесь, бездельник швыряет бутылки с бензином во двор известного художника, бегает по кладбищу, а уже на следующий день отправляется к праотцам. Поскольку мне пришлось быть непосредственным участником ночных событий, а утром общаться с участковым, мне хотелось бы знать, что произошло днем.

Колядкин помолчал, ожесточенно вертя в руках огрызок карандаша, а потом не слишком охотно объяснил:

– Они собрались компанией на другом конце города, в квартире, которая принадлежит родителям одного из подростков. Этот Константин тоже был там. Принимали наркотики. В квартире обнаружены шприцы и героин. Видимо, увлеклись. У всех четверых – их там четверо было – передозировка. Соседи увидели, что дверь в квартиру открыта. Есть у них там одна любопытная соседка, она с хозяйкой квартиры в дружбе – вот она заглянула в квартиру, увидела тела и поняла, что что-то неладно. Позвонила в милицию, в «Скорую». Ну, когда приехали, там уже четыре трупа. Вот, собственно, и все. Факт смерти мы обязаны расследовать, но, по сути, расследовать нечего. Передоз есть передоз. А что касается, как вы говорите, бутылок с бензином... М-да... Это, конечно, неприятно, но пока не поступило заявления от потерпевшего... Ну, вы сами понимаете... Мы и так задыхаемся от обилия уголовных дел. С преступностью у нас здесь далеко не благополучно.

– Я это заметил, – сказал Гуров, оборачиваясь к участковому. – А вот насчет героина, старлей... Вы вроде мне говорили, что компания этого Костика тяжелыми наркотиками не баловалась. Вроде бы они на травку подсели?..

– Рано или поздно они все переходят с легких наркотиков на тяжелые, – ответил за Кружкова следователь. – Видно, по неопытности не рассчитали дозу...

– Как-то на редкость вовремя они ее не рассчитали, – нахмурился Гуров. – Как раз в тот день, когда я собирался задать этим парням вопросы про их ночные прогулки...

– Вы собирались задать им вопросы?! – изумился Колядкин. – Не совсем понимаю... Вы ведете здесь какое-то расследование? – тон его сделался беспокойным.

– А вы полагаете, создавшаяся ситуация не требует расследования? – уклонился от прямого ответа Гуров.

– Ну, разумеется, мы расследуем этот трагический случай самым тщательным образом! – истово заверил Колядкин. – Вам тут совершенно не о чем беспокоиться.

– Вообще-то я имел в виду нападение на дом Булавина.

– А, вы снова об этом, – скучным голосом произнес следователь. – Значит, хозяин дома все-таки подал заявление?

– Не думаю, – ответил Гуров. – К сожалению, он испытывает некоторую антипатию к правоохранительным органам. С одной стороны, это, конечно, бравада, а с другой – основания для этого у него имеются. Поэтому велика вероятность, что никакого заявления от него не поступит.

– В таком случае извините, – развел руками Колядкин. – Нет заявления – нет дела. Вы это лучше меня понимаете.

– Не понимаю, – сказал Гуров. – Жилище художника забрасывают бутылками с горючей смесью, ночью какие-то люди бродят по его саду, строительная фирма ведет с ним скрытую войну, а вы умываете руки. Боюсь, если дело закончится плохо, у многих тут полетят головы...

– Вы зря меня запугиваете, – горько усмехнулся Колядкин. – Мне, знаете, терять-то особенно нечего. Кроме язвы, я ничего на этой проклятой работе не приобрел. Может быть, я вам спасибо скажу, если меня отсюда вышибут. Я вообще-то здесь недавно, еще и привыкнуть не успел.

– Ну, если так вопрос ставить, то конечно! – громко сказал Гуров и поднялся. – Тогда, конечно, линию поведения вы выбрали правильную. А все-таки не мешало бы разобраться, что же такое происходит у вас тут вокруг земель, отведенных под кладбище. Пока число покойников не увеличилось. Кстати, если вас не затруднит, объясните, как мне найти главу этой строительной фирмы. Попробую сам с ним поговорить.

Колядкин отвел глаза и сказал нарочито равнодушным тоном:

– Простите, товарищ полковник, но тут я вам ничем помочь не могу. Строительными фирмами не занимаюсь. Обратитесь, я не знаю, в администрацию, что ли...

– Обращусь обязательно, – сказал Гуров, который был совершенно уверен, что Колядкин темнит. – Но вы все-таки подумайте над моим советом. Всего хорошего!

– Счастливого пути! Позвольте я вам пропуск...

Он вручил Гурову подписанный пропуск. Гуров вышел. Через полминуты у выхода его нагнал Кружков. Гуров покосился на него через плечо.

– Не понял я тебя, старлей, – грубовато сказал Гуров. – Ты ради чего меня потревожил – ради вот этого цирка?

– Так это не я, товарищ полковник, – спокойно ответил участковый. – Я тут десятое колесо в телеге. Просто меня потянули, я доложил, как было дело, – они и вас решили допросить. Думаю, для проформы. Ясно же было, что вы этого мальчишку знать не могли.

– Но ты-то его знал! – сердито воскликнул Гуров. – Даже кроссовки его наизусть выучил. И тебе такая его смерть не кажется странной?